Читаем Таврида: земной Элизий полностью

Проводники сказали, что здесь невдалеке находится священное дерево, которому столько лет, сколько лет этой земле. Они не могли указать места, и Стевен поднимался в разных направлениях по обрыву густыми зарослями, пока не вышел на утоптанную людьми площадку, где стоял тысячелетний патриарх. Это был необычайный представитель терпентиновых. От его грандиозного, как бы окаменелого ствола отходили не ветви, а деревья.

Должно быть, оно было молоденьким деревцом в то время, когда князь Владимир совершал свой поход в Тавриду. Но в нем не было ничего старческого, и его молодая листва блестела на солнце так же, как в дни далекой юности.

Стевен не мог и вообразить, что вскоре судьба его надолго будет связана с необычайным этим деревом, с этим диким, лесистым буруном под селением Никита.

Стевен жил тогда в Симферополе, в тихом домике на берегу Салгира, в тех плодообильных, благоустроенных пределах, где незадолго до того разгуливал судья Павел Сумароков.

Стевен находил долину Салгира особенно благоприятной для опытного сада и своего живого гербария. Им посвящал он всё свободное от разъездов по губернии время.

Когда накапливалось множество различных вопросов, связанных с определением растений и наблюдениями за их сложной жизнью, Стевен отправлялся в Калмукару к Петру Семеновичу Палласу. Этот беспокойный ученый сидел среди своих редких книг, коллекций и гравюр, дописывая очередную страницу одного из многочисленных и многолистных сочинений.

Как всегда, Паллас требовал прежде всего следуемой ему дани. Со свойственной ему грубоватой жадностью он выжимал из скромного Стевена цифры, названия, наблюдения до тех пор, пока Стевен не иссякал. Не слишком стесняясь, Паллас во всё время разговора ловко работал своим гусиным пером на маленьких листиках, которые затем аккуратно закладывал в какую-то особую тетрадь. Она делалась толще и толще по мере того, как Христиан Стевен совершенно опустошался.

После этой операции Стевену еще предстояло выслушать множество жалоб на окрестных татар, на судебную палату, на жену и дочь. Стевен терпеливо ждал. Лишь под конец свидания решался он ввернуть свои вопросы, ради которых ехал сюда, давал себя опустошать и выслушивал жалобы. И Паллас милостиво разрешал все недоумения, разражаясь каскадом сведений и всесторонне комментируя всякую мелочь. Высказывал он и драгоценнейшие для Стевена суждения о флоре полуострова, о необходимости создать опытный ботанический и фруктовый сад. Паллас был того мнения, что сад этот должен быть расположен на южном склоне Яйлы. Стевен возражал ему. Он считал более сообразным устройство садов в долине Салгира. Ведь юг почти отрезан от центра своим бездорожьем, – там будет нелегко создать ботанический сад.

Нелегко, с этим был согласен и Паллас.

В конце 1811 года генерал-губернатор Новороссии Рилье призвал Стевена для нового назначения. Именно ему (Стевен этого не ожидал) было поручено разведение сада, мысль о котором созрела еще во времена Потёмкина. Мнение Палласа торжествовало – земли отводились на южном склоне. Пока еще не было точно определено место, так как о нем шли переговоры с Петербургом и требовалось высочайшее соизволение. Ришелье сказал Стевену, что, по-видимому, будут отведены земли, прилегающие к Гурзуфу.

Это оказались земли ниже селения Никита.

Христиан Стевен был назначен директором учреждаемого экономо-ботанического казенного сада на южном берегу Тавриды. Генерал-губернатор указал Стевену цель, которою он должен был руководствоваться.

Цель созидаемого сада – поощрить разведение фруктовых, масличных и прочих плантаций и садов в Крыму. Сад будет питомником лучших и плодороднейших деревьев, а также красивейших кустарников, трав и цветов. Он удовлетворит потребности окрестных помещиков, которые ныне с большой охотой покупают земли, лежащие у моря.

Согласно с этими требованиями, Стевен разработал по-дробный план. Он построил его настолько искусно, что нельзя было усмотреть в нем чего-либо, противоречащего указанным задачам.

Между тем, Стевен мечтал о научном ботаническом саде, а не о питомнике для таврических помещиков. В плане своем он писал, что «таврический Казенный сад троякую цель иметь будет», и на первое место ставил «полное по возможности собрание всех без изъятия в здешнем климате расти могущих и в каком-либо роде хозяйства полезных или только для украшения служащих дерев, кустов и трав для познания всех различных видов по наружным их признакам и по образу хождения за ними».

Затем имел он в виду и устройство семенных школ, и разведение плантаций «таковых растений, которые одним теплым климатам свойственны, для получения от оных доходов и поощрения тем жителей Тавриды».

Разумеется, никто из местных помещиков-садоводов не нуждался в посеве на своих землях таких растений, как трава молочай, пырей, полынь или ракитник. Разведение в саду всех крымских растений «без изъятия» могло преследовать лишь высшие цели науки.

Перейти на страницу:

Все книги серии Вокруг Пушкина

Похожие книги

100 мифов о Берии. От славы к проклятиям, 1941-1953 гг.
100 мифов о Берии. От славы к проклятиям, 1941-1953 гг.

Само имя — БЕРИЯ — до сих пор воспринимается в общественном сознании России как особый символ-синоним жестокого, кровавого монстра, только и способного что на самые злодейские преступления. Все убеждены в том, что это был только кровавый палач и злобный интриган, нанесший колоссальный ущерб СССР. Но так ли это? Насколько обоснованна такая, фактически монопольно господствующая в общественном сознании точка зрения? Как сложился столь негативный образ человека, который всю свою сознательную жизнь посвятил созданию и укреплению СССР, результатами деятельности которого Россия пользуется до сих пор?Ответы на эти и многие другие вопросы, связанные с жизнью и деятельностью Лаврентия Павловича Берии, читатели найдут в состоящем из двух книг новом проекте известного историка Арсена Мартиросяна — «100 мифов о Берии»Первая книга проекта «Вдохновитель репрессий или талантливый организатор? 1917–1941 гг.» была посвящена довоенному периоду. Настоящая книга является второй в упомянутом проекте и охватывает период жизни и деятельности Л.П, Берия с 22.06.1941 г. по 26.06.1953 г.

Арсен Беникович Мартиросян

Биографии и Мемуары / Политика / Образование и наука / Документальное
100 Великих Феноменов
100 Великих Феноменов

На свете есть немало людей, сильно отличающихся от нас. Чаще всего они обладают даром целительства, реже — предвидения, иногда — теми способностями, объяснить которые наука пока не может, хотя и не отказывается от их изучения. Особая категория людей-феноменов демонстрирует свои сверхъестественные дарования на эстрадных подмостках, цирковых аренах, а теперь и в телемостах, вызывая у публики восторг, восхищение и удивление. Рядовые зрители готовы объявить увиденное волшебством. Отзывы учёных более чем сдержанны — им всё нужно проверить в своих лабораториях.Эта книга повествует о наиболее значительных людях-феноменах, оставивших заметный след в истории сверхъестественного. Тайны их уникальных способностей и возможностей не раскрыты и по сей день.

Николай Николаевич Непомнящий

Биографии и Мемуары