Театр души

Очевидно, что эта структура вынуждена нести значительную динамическую нагрузку, а также противостоять напору внутренней и внешней реальности. Болезненные психические репрезентации и аффекты требуют постоянной разрядки через магический акт. Его компульсивный и повторяющийся характер присущ тому, что я называю действием-симптомом, а именно, психической организации, которая пытается разрешить конфликты во внутреннем мире посредством какого-то действия во внешнем мире. Эта необходимость действовать указывает на определенную неудачу в символическом функционировании, а также на неспособность вместить болезненные эмоциональные состояния и использовать фантазию конструктивно. Она также указывает на пугающие внутренние объектные отношения, защиты против которых и ищут в отношениях внешних. Неосексуальность избегает необходимости справляться с душевной болью тревоги или депрессии, которая, в ином случае, может превысить способность субъекта «переварить» ее. Таким образом, и здесь действие занимает место вмещения, чувства и мысли.

Как мы видели в предыдущих главах, вынесение вовне внутреннего конфликта не ограничено неосексуальностью. Мы находим те же средства сохранения психического гомеостаза в неврозах характера, например, которые иногда можно тоже описать как извращение характера (Arlow, 1954,1963,1971). Люди с симптомами «извращенного» характера тоже чувствуют, что вынуждены бесконечно повторять драмы и заблуждения, для которых они используют других, чтобы те играли в их внутренних сценариях. Так как авторы обычно не осознают эту заранее написанную драму, они часто приписывают другим вину за последующие страдания. Присутствующая эротизация совершенно не осознается.

КОНЦЕПЦИЯ НАРКОТИЧЕСКОЙ СЕКСУАЛЬНОСТИ

Пагубные пристрастия родственны той же экономической организации, которая имеет дело с либидинальными и нарциссическими конфликтами. В предыдущих главах предполагалось, что люди, страдающие от невроза характера, используют других, как наркотик, и что многие люди с сексуальной девиацией используют сексуальность (собственную оргазмическую доблесть или удаль других) как опиат. С этой точки зрения я должна говорить о наркотической сексуальности, чтобы подчеркнуть не только отрицание партнера в качестве отдельной личности, но и компульсивные, архаичные, кон-трфобийные аспекты неосексуальных творений. Анализ таких пациентов открывает, что компульсивное контрфобийное измерение сексуального акта значительно модифицируется по мере прогресса анализа, и в то же время на передний план выходят сильные фобий-ные реакции и симптомы, впервые на памяти анализируемого. Когда это происходит, это решительный и тонкий момент, требующий тщательных интерпретаций. Однако подробное изучение этих клинических аспектов выходит далеко за цели этой главы.

Следует указать, то не-девиантная сексуальность может тоже обладать наркотическими и компульсивными качествами, когда сексуальные отношения, в принципе, используются, чтобы рассеять болезненные психические состояния или осуществляются с партнером, который не существует как отдельный и либидинально загруженный объект. Другой здесь снова выполняет функцию наркотика или становится вместилищем опасных частей индивида, с которыми можно справиться, достигнув эротического контроля над партнером.

За наркотическими организациями (Krystal, 1977) стоит архаичная грудь-мать, так сказать, часть матери, которую не удалось ин-тернализовать; ее функция при этом стала эквивалентна функции наркотической субстанции — «мать-наркотик». Эта фундаментальная слабость психической структуры, как мы видели на примерах различных психических театров, обсуждавшихся в этой книге, способна вызывать ряд психологических бедствий. Субъект рискует быть вынужденным к тому, чтобы заставлять объект из внешнего мира выполнять для него обязанности, которые повреждены или символически отсутствуют во внутренней психической структуре и даже в мире воображения. Неспособность развивать конструктивные фантазии или располагать запасом вытесненных фантазий подразумевает глубокий запрет на свободу фантазировать. Магическая зависимость от внешних объектов для возмещения фантазийного ущерба склонна увековечивать страх всемогущественных желаний и мыслей и блокировать более творческое функционирование псюхе. Этот факт заставляет предположить, как уже указывалось в главе 3, что перерастание переходных явлений было остановлено, и что патологичные переходные (или временные) объекты были созданы вместо истинных переходных объектов и видов деятельности. Соответственно, имеется неспособность играть своими мыслями и фантазиями, и затруднена саморегуляция психического напряжения и болезненных аффективных состояний. Камень преткновения был заложен на пути осмысления того, что пропало или отсутствует. Осталась только одна ригидная фантазия, та, которая направлена на поиск наркотически привычной ситуации.