Театр души

Выстроенный из невротических и психотических защит, этот способ психического функционирования тоже подвешен между фантазией и бредом. Изначальные фантазии, которые привели к созданию неосексуальных актов, возникли в результате преждевременного младенческого творчества. Особая сексуальная теория ребенка возникла в ответ на две главных цели: избежать эдипальных сложностей, с их требованием, чтобы уважалась разница между полами и между поколениями, и избежать архаичной тревоги, связанной с деструктивными влечениями и страшным состоянием внутренней смерти. Это создание фантазии, почти слишком успешное в отражении различных угроз, о которых шла речь, сохраняется, каменеет на всю жизнь (или, лучше сказать, на всю смерть). Когда наркотическое измерение главное, неосексуальный сценарий (и сексуальный поиск некоторых не-девиантных гетеросексуалов) просится немедленно на сцену, когда внутреннее или внешнее давление угрожает психическому равновесию субъекта. Так как свобода фантазирования отсутствует, требуются некоторые манипуляции внешней реальностью, чтобы предотвратить радикальную потерю нарциссическо-го равновесия. Бред состоит из веры в объективную реальность своих фантазий. Но как продемонстрировал Фрейд (Freud, 191 la) в своем исследовании президента Шребера, даже создание бреда — это попытка самоисцеления. Бред выполняет желание воссоздать мир, в котором бредящий может продолжать жить, и неореальность, в которую он может поверить, вопреки коллапсу внутреннего мира.

Однако с экономической точки зрения, бред не выполняет ту же функцию, что и фантазия. Человек, который воображает извращенные сцены во время полового акта или мастурбации, не проходит через те же переживания, что и тот, который разыгрывает неосек-суальные или наркотические сценарии. Фантазии, которых самих по себе достаточно, играют важную роль в нарциссической экономии, тогда как бред всегда подразумевает некоторую манипуляцию своими репрезентациями внешнего мира и его объектов. В фантазии до объекта не дотрагиваются непосредственно, и поэтому он никак не может быть поврежден, и не могут быть истощены его силы. С другой стороны, бред постоянно разрушается под воздействием сверки с реальностью и должен, с тем же постоянством, воспроизводиться. Компульсивный, повторяющийся аспект присутствует во всех наркотических сексуальностях. Тот, кто запутался в паутине иллюзии, постоянно будет скорее выбирать магическое действие и его болезненно компульсивное качество, чем столкнется с мучительной тревогой и внутренними преследователями.

Итак, неосексуальность, как и не-девиантная наркотическая сексуальность, созданы в ответ на сложную психическую ситуацию. С динамической точки зрения они требуют тайных сценариев, которые победят как эдипальные конфликты, так и конфликты, принадлежащие царству архаичной сексуальности. С кастрационной тревогой нужно справиться, превратив ее в сексуальную игру, с изобретенными целями и объектами, в то время как примитивный садизм должен быть компенсирован иллюзией исцеления самого себя или партнера.

С экономической точки зрения большинство неосексуальных творений обладают свойствами наркотика; они используются, чтобы избежать болезненных психических состояний и заделать щель в чувстве идентичности, а также удовлетворить инстинктивные побуждения. Следовательно, эти эротические театральные пьесы постоянно требуются для сохранения либидинального, а также нар-циссического гомеостаза. Эта попытка самоисцеления позволяет таким творцам сохранять эротический контакт с самим собой, а также с другими, в то же время избегая состояния эмоционального потопа, который иначе вызвал бы саморазрушительные действия или насилие над другими.

Хотя неосексуальность часто можно рассматривать как форму наркотизации, ее творческие и театральные аспекты, которые создают сценарий и обеспечивают воображаемый ответ на загадку желания и проблему инакости, можно рассматривать как творческий процесс. Пока измерение возмещения ущерба сохраняется, девиантная сексуальность способна избегать психотического решения конфликта, и Эрос торжествует над смертью.

Эпилог. Иллюзия и правда

Меня больше не ошеломляет открытие, что я веду себя с самим собой как скверная мать или подлец отец... или что во мне живут сумасшедший, тиран, святой и сексуальный маньяк.

Пациент на третьем году анализа