Театр души

Исаак обнаружил, что за его чувством раздражения на мать и агрессивным поведением по отношению к ней скрывалось чувство глубокой привязанности, и что в детстве он, на самом деле, горячо ее любил. Нежное воспоминание о том, как она бросалась на него сзади, чтобы закрыть своим телом, привело его к идее, что остается лишь ожидать того, как родительская фигура подкрадется сзади и накажет его, сзади же. Таким образом, укус осы приобрел свое первое символическое значение: кастрирующее нападение эдипального отца, в наказание за интерес к половым органам матери и желание занять отцовское место.

К этому времени Исаака уже меньше беспокоило здоровье реального отца, и прекратилось его недовольство реальной матерью. Вместо этого его заинтересовало исследование собственных фантазий о родителях как «внутренних» объектах, причем весьма сложных. Он больше не подпрыгивал со страху и не мучился от приступа тревоги, если жена подходила к нему сзади («В конце концов, она мне не отец»), и кроме того, снова стал находить ее сексуально привлекательной («В конце концов, она мне не мать»). Но эти симптоматичные изменения не были связаны с более глубокими слоями бессознательного ужаса — с образом архаичной матери-душительницы и поиском гомосексуальной поддержки от отца. Не было и никаких перемен в паттерне психического функционирования Исаака, именно, в соматизации приступов тревоги, когда бессознательно приоткрывались эти догенитальные и гомосексуальные слои.

РОЖДЕНИЕ ФОБИИ

Сейчас я перехожу к первой сессии, которую я записала полностью при анализе Исаака. Это была середина второго года нашей совместной работы. Эта сессия — интересный пример того, как конструируются догенитальные фобии, а также различных проективных и интроективных механизмов, входящих в такие конструкции.

У Исаака были драматические переживания, вызванные чувством голода. Хотя он никогда не осознавал этого, но голод был для него постоянной «актуальной» травмой, когда бы ни случалось ему проголодаться. Он всегда должен был поесть немедленно, не пытаясь справиться с фрустрацией психически. На материале этой сессии мы увидим, что чувство голода пробуждает бессознательные сексуальные импульсы, орально-садистской природы и примитивного характера. Но Исаак проецирует эти инфантильные любовные и орально-садистские импульсы на переполненный магазин, в чьи кишки он должен «проникнуть», чтобы добыть пищу.

Исаак выглядит бледным и потрясенным и не хочет ложиться на кушетку.

Исаак: Вчера... у меня были ужасные переживания... никогда в жизни не был так близко к смерти. Даже сейчас сердце колотится; не могу нормально дышать. Я проголодался... пошел купить печенья в подвальчике супермаркета. Так тревожился, что пришлось закурить сигарету, пока спускался на эскалаторе. Встал в очередь, и вдруг

— не могу идти вперед. Знаете, надо пройти через железный турникет, а он — щелк! (Исаак изображает руками смыкающиеся зубы гиги захлопывающиеся челюсти.) И после этого уже не выбраться. Я попытался шагнуть назад, а толпа меня вперед толкает. Я боялся, что просто завизжу.

ДжМ: Так что Вы не просто в «бакалейную лавку» пробирались?

Исаак: Да нет! Он захлопнулся, и я сказал: «Вот и моя могила!» (Ои молчит, и я прошу его сказать, что он думает или чувствует.)

Исаак: Смешно. У меня была эротическая мысль при рассказе об этом. Ну, идея, что бакалейная лавка засосет до смерти. Почему это я должен связывать смерть и секс?

ДжМ: Тогда «могила» — это ассоциация с женским телом?

Исаак: Когда мы с Анни последний раз занимались любовью, у меня вдруг возникла тревога; раньше этого никогда не случалось.

Исаак говорит это с обвиняющими нотками в голосе, как это часто с ним бывает. Другими словами, аналитик вмешивается в половую жизнь Исаака, в прежде гладкое совершение функциональных операций.

ДжМ: Тревога «остаться взаперти»?

Исаак: (вопрос был встречен быстрым отрицанием) Ой, нет! Меня все в сексе, разные позиции и всякое такое, просто притягивает. Нет, не боязнь застрять... но... ну... да, иногда прямо в разгаре влезает странная мысль. Как будто надо поскорее выбираться.

ДжМ: Как в бакалейной лавке?

Исаак: Вроде того...

Можно отметить, что при невротической организации такая фантазия как быть проглоченным или застрять в детстве проходит этапы воображения, словесной формулировки и последующего вытеснения. Результатом вполне могут быть симптомы преждевременной эякуляции, потери эрекции или утраты удовольствия. Но не это стало уделом Исаака. Можно постулировать, что Исаак сумел остаться в неведении своей мощной тревожности. Вместо формирования психической репрезентации женского тела как опасного (формирующей, таким образом, ядро последующего невротического компромисса), его скрытая тревога, взамен подачи сигнала, видимо, регрессивно ре-соматизировалась в форме соматической разрядки (увеличение желудочной секреции, астма и т.п.).