Театр китового уса

Кристабель молча их протягивает. Софи отщелкивает металлические застежки на чехле, затем, не глядя на Кристабель, забирает у нее сообщения.

Радио – металлический прибор, покрытый черными ручками, которые плотно прилегают к сделанному под него чехлу. Софи быстро настраивает его, вставляет кристалл, который определяет частоту, и разворачивает антенну – 100-футовый провод, который необходимо свесить из окна. Она берет сообщения Кристабель и переводит их в код с помощью карандаша и блокнота, которые держит в потайном отделении в крышке чехла.

Закончив с этим, она надевает наушники, заворачивает один рукав, чтобы были видны часы на запястье, смотрит на Кристабель и говорит:

– Останешься?

Они обе знают, что едва она начнет отстукивать сообщение на передаточном ключе, она подвергнет их опасности. Гестапо так наловчились разыскивать радистов, что Софи должна начать, передать, получить, упаковать – втащив провод, свернув его, убрав кодонаборную панель, бессчетное число мелких заданий, с которыми нельзя спешить, – и спрятать чехол меньше чем за двадцать минут, пока следящие грузовики не определят ее положение.

Кристабель кивает.

– Да, я останусь.

Софи вытаскивает пистолет из спрятанной под блузкой кобуры и передает Кристабель. Кристабель подходит к окну и выглядывает через сад на открытую сельскую местность. Прямая линия обзора. Она думает обо всех сообщениях, которые Софи должна посылать без кого-либо, стоящего на страже, и чувствует, как становится тревожно. Она знает, что работа радистки опасна, но знать – это одно, и совсем другое – видеть, как изолирована ее подруга, как далеко помощь.

Софи кладет палец на передаточный ключ и начинает передавать сообщения Антуана. Кристабель слышит, очень тихо, как пищит пиццикато код. Во время тренировок Кристабель никак не могла уследить за торопливыми точками и тире.

– Не считай, – говорила Софи, – слушай. Как песню. Да да диди дидит.

Теперь Кристабель смотрит на нее. Софи закрыла глаза, вслушиваясь в код, поющий на радиоволнах, занеся карандаш над блокнотом. Орг называет своих радистов «пианистами», и это определение подходит им: деликатная, уязвимая, внимательная работа. Те, кто в ней умел, так ценятся, что обычно перевозятся с места на место для безопасности и путешествуют по отдельности от не менее ценных радиоприборов, которые для них перевозят курьеры, чтобы они могли воссоединиться в анонимных укрытиях запретными любовниками. Но Софи и ее радио построили себе дом здесь. Кристабель замечает коробку спичек на полке, черный бумажный пепел в камине. Она пинает решетку, чтобы рассеять его.

Софи снимает наушники и передает Кристабель расшифрованное сообщение, записанное с аккуратностью домашней работы.

– Тебе бы поторопиться, дорогуша, – говорит она. – Сегодня сброс. Один человек, пять контейнеров. – Затем она начинает собирать свое оборудование.

– Девчонки ЖВС на приемной радиоточке соревнуются за твои сообщения, – говорит ей Кристабель, помогая спрятать чемодан обратно в трубу.

– Правда? Как мило, – с довольным лицом говорит Софи. – Я забываю, что там девушки. Думаю о них как о «Лондоне» – один человек, говорит немного, скорее всего парень.

– Они говорят, у тебя волшебные пальцы, – говорит Кристабель, возвращая пистолет. – Ты никогда не делаешь ошибок.

– Приятно знать, что на что-то гожусь, – говорит Софи, пряча пистолет, а затем еще раз крепко обнимая Кристабель. – Далеко я забралась от Хакни, а?

– Далеко, – говорит Кристабель, кивая. – Ты молодец.

Софи целует подругу в обе щеки.

– Как здорово, что ты тут, – говорит она. – А теперь в путь, не то Антуана удар хватит. À bientôt![58]

Отъезжая, Кристабель оглядывается на коттедж, стоящий в милях от чего бы то ни было, окруженный организованными рядами яблонь, обрастающих тенью в сумраке. Она думает о том, как Софи аккуратно сжигает бумагу, на которой записывает сообщения, как держит в пальцах маленький огонек.

Глубокой ночью Кристабель едет к месту посадки, летит по залитым лунным светом дорожкам, как ведущий гонщик на Тур-де-Франс; стоит на педалях, взбираясь на холмы, нависая над рулем на спуске. Антуан отправился вперед в грузовике пекаря, и она находит его на месте, на краю поля среди группы буков. Он сверяется с часами, уже злясь, – самолет опаздывает, а встретить его пришло слишком много народа. Кристабель замечает группу молодых французов за деревьями. Они курят и болтают, засунув пистолеты за пояса брюк.

– Почему их так много? – шипит она.

– Кто-то в деревне не может держать свой поганый рот на замке, – говорит он.