Театр

Вера прошла в шубе к стойке, ест из банки капусту, смотрит на Леонида. Тот всё так же моет стаканы. За дверью — театр, спектакль идёт.

(Вздохнула, сказала:) По телевизору много раз говорили, что все официанты — «пэ».

ЛЕОНИД. (Взвился, бешеным шепотом.) Я не официант вам!

ВЕРА. (Смеётся.) Ха! Все, кто в буфетах — «пэ». По телевизору сказали. По телевизору врать не будут. «Пэ»! Унисекс!

ЛЕОНИД. Дура!

ВЕРА. Ой? (Смеётся.)

ЛЕОНИД. В газетах написано и по телевизору говорят, что все, кто в гардеробах из банки ест капусту — дуры. Причём набитые дуры. Причём полные дуры. Дуры дурындами. Просто идиотки. Это от капусты. В ней такие витамины, от которых они дурами становятся! Они её едят, едят, а потом — дуреют.

МОЛЧАНИЕ.

ВЕРА. Я не заливала театр, это твоя протечка! Твоя! (Пауза.)Конечно, «пэ». Сорок лет, лысая-башка-дай пирожка — а всё один, без жены. Подозрительно и понятно сразу. И всё со своей мамой носится: мама, мама моя! Маме сто лет в субботу, а он всё — мама, мама моя! Вот и тебе и мама — женское воспитание, без мужа, воспитывался без отца, сделала мама тебя — «пэ». Комбайн! (Закурила, улыбается, надела другую шубу, смеётся, вертится перед зеркалом, поёт.) «Мы шли под грохот канонады! Мы смерти смотрели в лицо! Вперёд продвигались отряды! Спартаковцы смелых бойцов!»

МОЛЧАНИЕ.

ЛЕОНИД. (Долго молчит, сжимает кулаки.) Идиотка, не трогай мою маму…

ВЕРА… раздался голос из помойки, когда в неё влетел кирпич! Сам придурок лагерный.

ЛЕОНИД. Грымза!

ВЕРА. Лысая башка, дай пирожка! Комбайн! Унисекс!

ЛЕОНИД. Коза валдайская!

ВЕРА. Недоделыш! Его мама в пятьдесят четыре горда родила!

ЛЕОНИД. Кобра очковая! Сколопендра!

ВЕРА. Дурилка картонная!

ЛЕОНИД. Зашкаливаешь?!

ВЕРА. (Хохочет.) Спой песню, как бывало, отрядный запевала! А я её тихонько подпою! И молоды мы снова! И к подвигу готовы! И нам любое дело по плечу! Бамбук тупой!!!!

Леонид трёт с силой стакан, стакан лопается, режет ему руку,

МОЛЧАНИЕ.

Вера вскрикнула, кинулась к нему, отставив банку.

ВЕРА. Лёнечка? Лёнечка!!! Порезался? Больно? Кровь???!!!

МОЛЧАНИЕ.

ЛЕОНИД. Не подходи ко мне! Не смей ко мне подходить! Сиди в своём гардеробе! Я лучше истеку кровью, как Ромео, чем ты ко мне… чем я к тебе… Сиди у своих шуб!!! Моль шубная! Ещё смеет мне такое говорить!!! Такое!!! Так про меня!!! Так про мою маму!!!! Так про маму!!!! Так про меня!!! Это ты затопила!!!! Твоя протечка!!!

Плачет, вытирает слёзы, зажимает платком руку. Вера стоит, смотрит на плачущего Лёню, потом резко берёт его за руку.

Пол в театре покрыт каким-то синтетическим ворсовым покрытием, от которого всё время возникает электрический разряд и тут — возникло: щёлкнуло, когда Вера тронула Леонида. Леонид ещё больше морщится, отстраняется.

ВЕРА. Лёня!

ЛЕОНИД. Я тебе не Лёня! Ну, я же просил тебя: не надо меня трогать! Ну видишь, я не переношу этого, мне плохо сразу! Я нервный, я больной, я старый! Сама сказала! Настырная, что тебе надо, я прошу, прошу тебя — оставь меня в покое! И что всегда напоперёк делать, что всегда на своём стоять — да, да, я «пэ», я дурак, я то, я это, я залил театр, я промочку, я протечку, ты у нас чудная, умная, славная, не трогай меня!!!

МОЛЧАНИЕ.

ВЕРА. Слова сказать нельзя. (Берет Леонида за руку, разряд.)Тихо! Я протечку сделала! (Снова разряд.)Я не виновата. Статическое электричество. Главнюк где-то за границей видел, что так покрыто. У них там грязи нету. А у нас всё затоптали. И всех бьёт. А у них не бьёт. Не плачь! Я сбегаю домой, у меня йод, у меня бинт, у меня тут пластырь, дай руку!!!

ЛЕОНИД. Хватит! Я с вами прекратил отношения! Оставьте меня!

ВЕРА. Дай руку, сказала!

ЛЕОНИД. Не трогай!

Вера хватает Леонида за руку, разряд, несколько стаканов падают на пол, бьются вдребезги.

ВЕРА. Дай!

Леонид взвизгивает, плачет, замахнулся, хотел Веру ударить, смотрит на разбитые стаканы.