Театральные подмостки (СИ)

Сидит он, значит, с Нелей утром после бурной ночи за столом, на котором скудная закуска и объедь, рюмки, бокалы и почти опустошённая литровая бутылка водки. На полу валяются пустые бутылки из-под пива и всякий хлам. Комнатушка сама по себе маленькая, какая-то секция, но Графин очень такой довольный, хорошо попал: у него-то вообще своего жилья нет, а тут познакомился с душевной женщиной, с пониманием, у которой свой угол, да и интересы вроде как общие...

Графин в страшном опьянении, еле языком ворочает, а Неля -- ничего, бодренькая, ну, по сравнению с ним, конечно. Она элегантно курила, и её помятое личико одухотворённо плавало в клочках сизого дыма.

-- А ты мне нравишься. Где живёшь-то? -- спросила она.

Тот промычал что-то невнятное, но Неля, видимо, и не ждала никакого ответа.

-- Если хочешь, можешь у меня здесь пожить. Это секция моей матери, она недавно умерла, царствие ей небесное. Не понимали мы с ней друг друга, но хоть мне эту халупу оставила. Я здесь не живу, но думаю тоже сюда временно перебраться...

Ну как не ценить такую женщину!.. Какое утончённое понимание мужской психологии!

Неля чуть помолчала, закручивая клубы дыма и раздумчиво поглядывая на своего нового хахаля, потом всё же разоткровенничалась:

-- У меня муж, объелся груш, двое детей, скрывать не буду, но ты не беспокойся, они мне не нужны. Хочется начать с чистого листа... мне уже всё надоело! -- тут она, конечно, другое, нецензурное слово, использовала.

Сами понимаете, вынужденная замена, да и из дальнейшего монолога Нели чуть ли не половина выпала -- многое пришлось вырезать и подкорректировать, оставив только смысловую часть.

Графин опять что-то взмыкнул, но Неля ручкой его остановила -- пепел с сигареты в банку со шпротами свалился -- и говорит:

-- Ты лучше молчи, а то я передумаю... Я тебе хочу свою жизнь поведать... ты уже обо мне, наверно, плохо думаешь... Нет, детишек я люблю... Наливай.

Тот разлил по рюмкам, а Неля смяла сигарету в пепельнице и развязно сказала:

-- Давай выпьем за нашу с тобой любовь.

Графин весь такой... как бы сказать... дебиловатый, что ли. Вот-вот, по-другому и не скажешь. Хихикнул в ответ что-то там тоже про любовь, чокнулись они и чендарахнули до дна.

Неля трогательно закусила и повела свою печальную историю.

-- Детей-то я люблю... Старшей моей дочке уже десять лет, я её в семнадцать родила. Какая из меня тогда мать? Сама ещё ребёнок, соплячка, ничего не соображала. До сих пор не знаю, кто отец. Догадываюсь... Есть, конечно, кое-какие предположения... В общем, где-то там не убереглась и в один прекрасный день узнала, что беременна. Ну, поплакала, конечно, погоревала, а что делать?

Вся надежда на аборт.

Да только дура я: дотянула, когда пузо на лоб полезло.

А в больничке меня обломали. Расковыряли вдоль и поперёк, анализы всякие изучили и наотрез отказались аборт делать. Врач попался, въедливый такой старикан, видать старой закалки, так и сказал: "Эх ты, дурочка сопливая, я таких, как ты, знаешь, сколько повидал?! Надо было внимательней за своей бочкой мёда следить. Натворят делов в молодости, а потом уже родить неспособны. Годами лечатся, любые деньги готовы отдать, а толку-то?" Я, говорит, уже на пенсии, а мало кому смог помочь. Многим и ЭКО бесполезно.

А на подпольно -- денег у меня не было.

Хочешь не хочешь, а пришлось рожать.

Нашла себе жениха, был у меня... ходил тут за мной, в соплях плавал. Свадьбу отыграли, а там уж и родила, семимесячного, как полагается. Эти, врачи долбанные, девочку мою долго выходить не могли, но сейчас она вроде как здоровенькая. А вот через три года мальчик у меня совсем больной родился. Хотела его в интернат для инвалидов сдать, но Вася мой правильный оказался. Сам решил с ним возиться. А меня это всё уже достало!

Мозги Графина плавали в пьяном коктейле и практически никак не реагировали, а вот я слушал эту "трогательную историю" и умилялся. Как всё-таки женщины любят душу изливать! И ведь никто за язык не тянул.

-- А детей я люблю. Мне просто не до них как-то было. Времени не хватало. А с мужем мы плохо живём, не люблю я его. Зарабатывает копейки, да он и мужиком-то никогда не был. А ты -- ничего...

Неля ещё много чего рассказала, но об этом мне уж совсем говорить не хочется. Потом я ещё несколько раз оказывался в их жизни, и сложилась у меня более-менее ясная картина.

После того свидания они стали жить вместе. Неля вообще оказалась этакий мужик в юбке, меняла свою жизнь, что называется, кардинально и решительно. Ну и Графин вовсю помогал, из шкуры лез. Видимо, он её и заинтересовал, как уголовник, чтобы с мужем рассчитаться. Обманула она своего благоверного насчёт ребёнка, ну, что он отец, и, как это часто бывает, вместо угрызений совести и чувства вины (а может, и из-за этого) росло в ней с каждым годом раздражение, презрение к своему мужу, злоба и ненависть.