Тельце

Мысль остановилась. Конфуз. Я о таком и думать не мог раньше. Бедная женщина с нерожденным ребенком, заранее обреченным на ужасы жизни, принижается и выпрашивает милости, а я планирую как ей правильно въехать: одной ногой или с разбегу двумя. Двумя было бы круче, как в рестлинге на американском телевидение. Если я мог представить это, и не в общих чертах, а детально, до выдоха перед прыжком, до улыбки на своем лице – означает ли это, что у меня есть возможность это осуществить? Нет, возможность есть всегда. Решимости обычно не хватает. Я подходил все ближе. Руки сочились потом, мышцы на ногах напряглись. Черт, разбежался бы сразу, как эффектно бы смотрелось, а теперь. Я встал перед ней. Она протянула руки ко мне. Во мне, как будто вовсе не было и незнакомо, пропала жалость, пропало сострадание. Хотелось смеяться, хотелось сделать ей больно. Лишить ее возможности хоть на что-то надеяться. Вдруг меня оттолкнула в сторону толпа, и я вместе с ней пошел дальше. Грань чувствовалась перед собой. Тонкая грань.

Случай вышел не из приятных, ранее мне не знакомый. Выйдя на улицу, я выкурил пять сигарет, анализируя, почему я хотел это сделать, что бы я получил с этого, зачем мне хотелось сделать, и смог бы я на это решиться. Дорога была утомительной, аргумент за аргументом проецировались в голове, к единому мнению прийти невозможно. Зачем бить женщину? Чтобы получить удовольствие. Причин для удовольствия может быть бесконечно много: желание насилия, мести, желание само по себе, новый опыт, боль, возможность ударить сама по себе… Перечислять бессмысленно, любой человек, и женщины в первую очередь, добавят от своей душенки несколько причин. Что хотел я? Ударить, это точно. Зачем? Уже говорил, причин для удовольствия может быть бесконечно много: желание насилия, мести, желание само по себе, новый опыт, боль, возможность ударить сама по себе… Зачем мне получать удовольствие? А почему нет? А почему да? Потому что без удовольствия нет смысла жить. Смысл жизни заключается в удовольствие? Нет, ведь без не-удовольствия удовольствия быть не может, необходимо и то, и то. Хотел ли я ей доставить не-удовольствие? Определенно. В чем оно заключается? В боли, в мучениях. А зачем? Чтобы получить удовольствие. Зачем? Потому что без этого не жить. А зачем жить? Так надо. Кому? Мне. Зачем? Так надо. Зачем? Мне оно надо. Мне надо. Надо что? Сделать ей больно. Почему? Потому что я получу от этого удовольствие. Ей боли не хватает? Хватает, только ее не хватает мне. В каком смысле? В смысле у меня ее достаточно, хочется увидеть чужую. Но разве она и так не страдает? Это я уже видел, необходимо еще. Зачем? Чтобы жить и не зря. А можно без этого прожить? Да, но зачем, если я так жил годы до? Я чуть ли не умер в поисках спокойствия. Я выжил, получил новую жизнь, разве я не могу ей порадоваться? Радоваться страданию других? Радоваться тому, что я смог себя победить; радоваться тому, что я себя пересилил; радоваться тому, что я смог это испытать. Я могу, я могу, я могу. Но перспективы туманные, они меня пугают.

12.

Мы гуляли в парке. Нас деликатно сближал снег. Под руку шли, я напоминал ей о своей любви. Она не от холода краснела. Моя рука касалась ее в кармане куртки. Ветки гнулись под тяжелым инеем. Другого вечера не хотелось, мне хотелось назвать себя счастливым. Как и у много другого есть конец, так закончился и парк. Подними голову – увидишь Электрозавод. Московский улей неформалов и черной индустрии. Много легенд ходит об этом месте. Раз здесь устроили коммуну пропалестинские радикалы, в подвалах снимали порнографию, клепали на ржавых станках одежду одного очень известного бренда и пришивали бирки «хэндмэйд». Здесь всегда играет музыка, хоть ее и не слышно. Фотографируют, танцуют, читают, едят. Страна внутри страны. На Электрозаводе я раньше репетировал со своим лучшим другом Димой. Он не перестал быть мне другом, нет. Наша музыка – да. Прослушав ее в новой жизни новыми ушами, я не слышал в ней ответа, в ней не было меня. Дима не хотел меня слушать, он не мог принять той мысли, что я изменился. Надеюсь, мы остались друзьями.