Темная магия оставляет шрамы (СИ)

Джинни округляет глаза.

— Ты не сказала? — не верит она своим ушам.

— Нет.

— Но почему?

Гермиона обдумывает ответ, нажевывая нижнюю губу, пока сама продолжает идти к выходу. Забавная уловка. Усадив подругу на крючок, Гермиона продолжает начатое, собираясь уйти, но при этом не позволяет ей сказать что-то против.

— У нее своя жизнь, — начинает Гермиона. — Она уже взрослая девушка, это лето хочет провести с Тедди в немагической Британии, — она немного морщится. — Я не стану обременять ее своими… неурядицами.

Джинни резко выдыхает.

— Неурядицами? — саркастично переспрашивает она.

Поведение лучшей подруги пугает Джинни. Она совершенно не понимает ее решений, ее мыслей и порой даже слов. Иногда Джинни кажется, что что-то в Гермионе непоправимо, навсегда сломалось в тот день, и она никогда уже не будет такой, как прежде.

— Гермиона, тебе следует обратиться за помощью, — наконец озвучивает свои мысли Джинни.

Кто-то же должен сказать.

Девушка останавливается возле своей машины. Джинни поражается тому, что даже не замечает, как они к ней подходят. Гермиона открывает дверь салона и бросает на сидение коробку. Почесав левую бровь, девушка смотрит на подругу.

— Не нужна мне помощь, — настолько спокойно и бесцветно произносит Гермиона, что у Джинни сжимается сердце.

Она делает шаг вперед.

— Гермиона, — строго произносит Джинни.

Гермиона знает этот тон. Он всю жизнь с ней, он все время при Джинни. Девушка не может отрицать, что лучшая подруга не раз вытягивает ее со дна различных жизненных ситуаций. Стоит ли говорить, что своими советами она латала брак Гермионы и Северуса в их первый год с завидной лихвой.

Гермиона вздыхает.

— Кто? — смотрит она подруге в глаза.

Джинни, почувствовав отдачу, в глубине души радуется, но не подает виду. Потянувшись в задний карман брюк, девушка достает визитку, которую таскает уже не первую неделю с собой, потому что удобного случая вручить ее никак не подворачивается.

Кажется, это и есть тот самый случай.

— Это один мой хороший знакомый, всегда получает от меня билеты на матчи бесплатно, — протягивает она визитку подруге.

Гермиона берет в руки потрепанную карточку с синеватыми линиями от полинявших джинс в каждой складке, и смотрит на имя «хорошего знакомого». Фамилия кажется Гермионе очень знакомой.

— Сходи, — глядя на подругу, почти умоляет Джинни.

Гермиона поднимает взгляд.

— И чем он мне поможет? — устало произносит она, вскинув брови.

Джинни вздыхает и кладет руки на пояс.

— Раз уж мы говорим откровенно, — смотрит она на мгновение в сторону и ненадолго замолкает. — Помнишь, я после рождения Джеймса почти сразу на работу вышла?

Джинни решается посмотреть подруге в глаза. Этого разговора у них еще не было, этого она ей не рассказывала, да и никто, в принципе, не знает об этом. Есть вещи, о которых говорить кому-либо просто не хочется.

— Да, — кивает Гермиона, — причем быстро… А как ты…

— Я не была на работе, — прерывает ее Джинни.

Хоть одна живая душа должна знать. Кроме «хорошего знакомого», если быть точным. Гермиона хмурится, но не задает вопросов, не перебивает. Джинни облизывает вмиг пересохшие губы.

— Я пряталась по кафешкам, — начинает она, — заедала стресс, а потом шла в туалет, два пальца в рот и… — она на мгновение замолкает и морщится от воспоминаний, — прямо в тех же заведениях, где наедалась.

Гермиона округляет глаза.

— И это было только началом, — кивает Джинни, — потом пропал сон, в голову полезли дурные мысли, желудочно-кишечный тракт устроил забастовку, а пищевое расстройство взяло бразды правления в свои руки.

Гермиона во все глаза смотрит на подругу. В голове не укладывается. Она совсем не выглядит, как человек, который подобное пережил. Как человек, который столкнулся с послеродовыми последствиями.

— Я была в какой-то момент в шаге от необдуманного поступка, — смотрит она на подругу.

Гермиона сглатывает.

— Ты не говорила, — шепчет она.

Джинни хмыкает. Сейчас она воспринимает всю эту ситуацию не в таких буйных красках, как это было в тот период. И в этом ей помог ее хороший знакомый. Если бы он не смог, Мерлин только знает, где бы она сейчас была.

— Да я себе-то боялась признаться, — сознается Джинни и невесело улыбается. — Никто не знал, а Гарри только догадывался… Видел, что что-то не так, но не знал, как помочь.

Джинни недолго молчит, а после кивает на визитку, которую сжимает в ладони Гермиона.

— А он знал, — уверенно произносит Джинни.

Странно и, в некотором роде, страшно узнавать такие вещи о своих близких людях спустя столько лет. Еще страшнее понимать, что ты уже был в их жизни, но не заметил очевидных криков о помощи.

Гермионе даже думать не хочется о том, что могло случиться тогда с Джинни. Лишь на мгновение задумавшись о том, что лучшей подруги нет в ее жизни, Гермионе становится дурно.

Такой аргумент безоговорочно убеждает ее.

— Если я скажу, что схожу, ты успокоишься? — едва нахмурив брови, как-то бесцветно произносит Гермиона.