Интересно, а смог ли Бомонт что-то
В конце концов, он — человек слова.
А если Бомонту не хватит вдохновения, возможно, придется его подстегнуть. Проблема решается просто. Например, если взять маленькую пропановую горелку — они продаются в любом хозяйственном магазине — и направить пламя на пару секунд к ступням малышей Тэда… Но это — позже. А пока поиграем в игру под названием «терпеливое ожидание». И чтобы не тратить зря время, можно уже потихонечку двигать на север. Так сказать, занять позицию. В конце концов, у него есть машина — черный «торонадо». Она пока на хранении, но это не значит, что должна там и оставаться. Он может выехать из Нью-Йорка уже завтра утром. Но сперва надо будет кое-что прикупить… а прямо сейчас он должен воспользоваться кое-какой косметикой из аптечного шкафчика в ванной.
4
Он достал флакончик с тональным кремом, пудру и губки. Прежде чем приступить, еще раз приложился к бутылке с виски. Руки уже не дрожали, хотя правая все еще болела. Впрочем, его это не огорчало; если его рука просто болит, то у Бомонта она должна разрываться от боли.
Он посмотрел на себя в зеркало, дотронулся до мешка под левым глазом, потом провел пальцем по щеке до уголка рта.
— Теряю силу сцепления, — пробормотал он. И так оно и было.
Когда Старк впервые увидел свое лицо — встав на колени перед грязной лужей за Старым городским кладбищем и взглянув на свое отражение в мутной воде рядом с луноподобным бликом от ближайшего фонаря, — он остался вполне доволен. Лицо оказалось именно таким, каким являлось ему в сновидениях, пока он сидел, заключенный в темнице воображения Тэда Бомонта. Он увидел лицо мужчины, который, в общем, хорош собой, но не настолько, чтобы привлекать излишнее внимание. Будь его лоб не таким высоким, а глаза расставлены не так широко, это было бы одно из тех лиц, которые так и притягивают взгляды женщин.
Но теперь все изменилось. Теперь его лицо стало странным… и если в ближайшее время он не начнет писать снова, оно станет еще более странным. Оно превратится в шарж.
С того дня, когда он впервые увидел свое отражение в луже, прошло две недели, и за эти недели его лицо изрядно испортилось. Причем процесс порчи шел полным ходом. Поначалу эти изменения были едва заметны, и он сумел убедить себя в том, что ему это только кажется… но когда разложение набрало скорость, он уже больше не мог отрицать очевидное. Если бы кто-то увидел две его фотографии, сделанные тогда и сейчас, этот «кто-то» наверняка бы подумал, что человек на снимках подвергся воздействию радиации или каких-то коррозионных химических веществ. Похоже, у Джорджа Старка случился самопроизвольный распад всех мягких тканей.