Темная сторона Хюгге

Нормальные люди по ночам спят, а днем бодрствуют. Они ложатся в определенное время и встают в определенное время. Нормальные люди заправляют свою кровать. Завтракают в определенное время и заканчивают завтракать в определенное время. Они делают утреннюю гимнастику, тянутся и нагибаются, переходят от прыжков из положения сидя на корточках к прыжкам ноги врозь – ноги вместе, они бьются за то, чтобы выполнить упражнения правильно. Потом садятся в кресло, у каждого из них есть кресло, они сидят в нем и пару часов курят. Потом, возможно, им пора на какую-нибудь тренировку, или они могут сходить в расположенное на территории клиники кафе выпить лимонада. Или погулять по саду. А там уже, видимо, и до обеда рукой подать. На который нормальные люди тратят три четверти часа. После чего смотрят телевизор или собирают пазл, прохаживаются взад-вперед между двумя вышеозначенными предметами, сидят в кресле и курят. Настает время послеобеденного кофе. И нормальные люди заваривают кофе, наливают его в термос и выпивают чашку за чашкой, как и положено нормальным людям. Немного смотрят в окно, на проезжающие внизу по улице машины. Нормальные люди вежливы и желают всем, кто попадается им навстречу, доброго утра, они бодро болтают с соседями. К ним заходит в гости кто-нибудь из приятелей, узнать, как у них дела. А тут уже, наверное, и время ужинать не за горами. Три четверти часа. После ужина остаток вечера проходит перед телевизором. Потом нормальные люди ложатся спать. За окнами темно. Завтра с утра подъем. На отделение опускается ночь. Ночь опускается ровно в двадцать два ноль-ноль. Когда раздаются позывные, возвещающие о начале новостного блока на канале ТВ-2, грохоча, как армия бронированной техники, словно идет военный парад, лебедь закрывает от врага крылом свое потомство, тут Вагн поворачивает голову и говорит: «Давайте». И ты даешь: поднимаешься, проходишь несколько шагов, отделяющих тебя от палаты, и ложишься. Из коридора доносятся резкие, гнусавые голоса, Бобби жалуется на то, что ему не уснуть, пусть ему дадут еще таблеток. Он требует еще снотворного. Ларс Висти тоже хочет, чтобы ему дали больше таблеток. Санитары прекращают беспорядок, у пациентов есть такая привычка – заводить друг друга, и одна из обязанностей санитаров – положить конец этим выступлениям, пока в них не втянулись другие пациенты. Ты же лежишь и пялишься в потолок. Голова может наконец спокойно заняться своим делом: неужели врач с многолетним опытом не в состоянии понять, что за человек стоит перед ним. Пропади пропадом все эти врачи, отныне ни за что на свете, когда – или если – этот кошмар однажды останется позади, ни за что на свете ты не позволишь ни одному врачу прикоснуться к тебе, даже чтобы измерить пульс. Врач смотрит в свои бумаги, читает все это недоразумение, накарябанное одним из санитаров, читает сводку с художествами других санитаров и действует, основываясь на прочитанном. Врачу наплевать на то, что происходит на самом деле, его интересует только реальность, обработанная санитарами и записанная в журнал. Врач, наверное, либо дурак, либо злой человек. Не верящий тому, что видит и слышит, верящий только журналу. Тебя здесь, в Виборге, не пичкают никакими лекарствами, вот какие они молодцы, как близки они к подлинной действительности. Однако раньше из тебя частенько делали подопытного кролика, лечение психотропными препаратами всегда будет носить характер эксперимента, тут все иначе, не так, как с физической болью или воспалением, когда известно, как действует лекарство и каким должен быть эффект, ради которого это лекарство дают. Йетта Т. в клинике в Рисскове начала с того, что прописала чудовищную дозу – 600 мг – кветиапина, универсального психиатрического препарата, превращающего пациента в зомби, лекарство, которым всегда можно напичкать человека, невзирая на его состояние и степень испытываемых страданий. Главная задача – предотвратить агрессивное поведение. Йетта Т. выписала 600 мг кветиапина в день, даже предварительно не побеседовав с тобой. С тех пор прошло уже немало времени, но ты до сих пор не можешь вспоминать об этом без внутреннего содрогания. Мозг продолжает анализировать произошедшее. Ты помнишь это ощущение, помнишь, как сдавило все в твоей голове после введения препарата. Помнишь, как спал по четырнадцать часов в сутки. Ты вспоминаешь, как ходил по торговому центру «Бруунс галери», смотрел на недорогие ботинки в одном из магазинов и думал, что в следующем месяце, наверное, хватит денег купить себе такие, а тем же вечером, спустя некоторое время, ты уже лежал, раздавленный, с введенными 600 мг, в крошечной палате в Рисскове. 

* * *