Темная сторона Хюгге

Потом ты сидела напротив меня в кафетерии, расположенном на территории сада. Было прохладно, но не холодно, тяжелые тучи нависли над городом, несколько ос, крайне ослабленных, ползали в траве у моих ног. Я внимательно наблюдал за их схваткой со смертью и почти забыл про тебя, картина почти всецело поглотила меня, я почти уже был не здесь, но потом ты подняла чашку и спросила:

– Ты живешь неподалеку?

Мы разговаривали. Ты недавно переехала сюда, чтобы поступить на биологический. Ты собиралась специализироваться на ботанике. Ты рассказывала мне о растениях и цветах, о видах и семействах, о названиях и о том, какой должна быть почва, о свете и тени, о цветении и высевании семян, о вегетативном размножении и ареалах обитания растений, твои щеки раскраснелись, ты рассказывала о деревьях, завязала развязавшийся шнурок, ты держала чашку обеими руками, дула на кофе, обожгла язык, сказала мне, как тебя зовут. Лаура. И я, настоящая развалина по сравнению с тобой, вдруг очнулся, слушал, пил кофе, закурил сигарету, смотрел на твои жестикулирующие руки, следил за твоим взглядом, который ты подняла от газона в небо, коротко отвечал на твои вопросы, в моей голове не было ни одной мысли, там была только ты, сидевшая прямо передо мной, ты поежилась, плотнее закуталась в пальто, снова достала из кармана шапку, погрела в ней руки, после чего мы поднялись из-за столика, медленно пересекли сад и вышли за ограду.

Я остановился и повернулся к тебе. «Может быть, мы еще встретимся». Ты кивнула. И снова это твое движение рукой. Я стоял и смотрел тебе вслед, пока ты не свернула и не исчезла в воротах факультета. То в жар, то в холод. Остаток дня я был способен только на то, чтобы бродить, положился на свои шаги, мне необходимо было не прерывать движение, и домой я пошел, когда уже давно стемнело, и я так вымотался, что сразу же заснул, лежа на животе, глубоко зарывшись головой в пестревшую пятнами подушку.

Возможно, я провалился в какую-то расщелину. Внезапно скользнул вниз, не удержавшись на пути, по которому шел. Возможно, все обстоит именно так. И в этом коконе, в этом убежище, в этой дыре я лежал и ждал, что жизнь снова меня обнаружит и вытащит меня наверх, или ждал смерти, ждал, когда она столкнет меня дальше вниз и прочь от всего, оставались последние несколько метров. Я ем совсем немного. Сплю совсем немного. Иногда у меня ощущение, словно какой-то призрак завладел мной, а иной раз я отчетливо сознаю, что не кто иной, как я сам погрузил себя в это не-бытие, в которое выродилась моя жизнь. В следующие несколько недель я не встречал тебя. Дул сильный ветер с северо-запада, листья с шелестом сыпались на землю и метались по траве, образуя водовороты и воронки. Я умылся на кухне. Помассировал член полотенцем. Посмотрел на свой впалый живот, потеребил обвисшую кожу, вздохнул и закурил. Однажды в среду в последних числах октября я сдался. Ночной морозец сделал землю твердой и холодной, я лег на спину за зарослями папоротника, скрытый от глаз кустами, я лежал и смотрел в небо на дрейфующие облака и верхушки деревьев, тихонько покачивавшиеся из стороны в сторону. Шторм побрил их, лишив листьев. У меня на сердце было тяжело, я чувствовал вялость, все эмоции куда-то исчезли. Может быть, теперь. Если лежать здесь достаточно долго. Может, тогда это пройдет. Почти с затаенной радостью я вдруг понял, что сейчас, в этот момент, я не боюсь умереть. Тяжесть и вялость. Готовность прекратить сопротивление. И тут я услышал скрип. Шаги поблизости. И внезапно ты оказалась надо мной, заглянула на секунду мне в глаза и расхохоталась. Я приподнялся на локтях. Ты, не прекращая смеяться, покачала головой.

– Все-таки с тобой что-то не так!

Мне пришлось встать на четвереньки, прежде чем подняться на ноги. Я закоченел от холода. Несколько секунд мы стояли друг напротив друга. Потом твое лицо стало серьезным.

– Ты в курсе, что папоротник этого вида, Орляк обыкновенный, очень ядовит? Он загрязняет грунтовые воды и вызывает рак.

Ты произнесла это, как ребенок, читающий по книжке. Было неловко, неуютно стоять так близко друг к другу, я не в силах был пошевелить губами и что-то сказать.

– Идем. Угощу тебя чашкой кофе. Ты, наверное, продрог до костей.

По пути в кафе ты опять рассмеялась. Потом вдруг оборвала смех, как будто тебе показалось, что он неуместен.

Ты рассказала мне, что часто гуляешь здесь по территории сада во время обеденного перерыва. Что скучаешь по родным местам, с их полями и лесом, по братьям, которые остались жить дома. На выходных ты ездила навестить всех. Помогла маме вскопать огород. Ты тараторила без умолку, рассказывала что-то о подруге, которая пошла в местный салон учиться на парикмахера, и о том, как вы с ней поссорились. Потом ты замолчала. Мы пили кофе. Я затушил окурок ботинком. Ты посмотрела на меня и не отвела взгляд, когда он встретился с моим.

– Зачем ты вот так вот лежишь на земле?