Темная волна. Лучшее 2

В доме не было спиртного, Алена на дыбы вставала, стоило ему перебрать на праздник или в гостях. Обжигающий глоток алкоголя сейчас был нужен ему позарез, чтобы очнуться, прогнать мысли, кишащие в голове.

Часы в виде панды, висевшие над обеденным столом, показывали два пятнадцать ночи.

Час быка и нечистой силы.

Однажды, когда они с Аленой только поженились, Стас проснулся от того, что не мог дышать, что-то давило ему на грудь. Он открыл глаза. Алена сидела верхом у него на животе, облокотившись на грудь. Она наклонилась к его лицу, ее черные длинные волосы упали вокруг его головы тяжелым шатром, и прошептала, касаясь своими губами его губ:

– Сейчас самый тяжелый час ночи, когда на грудь детям садятся мары и пьют их страх.

А потом втянула ртом воздух. На мгновение Стасу показалось: что-то вырывается у него из груди, будто большая сколопендра пробирается по пищеводу, перебирая жесткими лапками. Алена поцеловала его, приподнялась, убрала руки с груди. Стас снова дышал свободно. Жена сняла шелковую ночную рубашку. В скупом свете уличного фонаря она казалась ему богиней. Гекатой, заплутавшей в незнакомых переулках чужого города. Злой и прекрасной.

Тогда, десять лет назад, он был рад провалиться в черноту вместе с ней. Утонуть в болезненной вязкости страсти, чадящей, как керосиновая лампа.

Шум воды в ванной смолк. Стас поставил стакан в раковину и вышел в коридор. Замер в нерешительности, чтобы оттянуть момент встречи с женой, прошел мимо супружеской спальни в детскую, осторожно приоткрыл дверь.

Сашка спала, зарывшись в одеяло, аккуратно подоткнутое со всех сторон, чтобы ни один монстр не добрался.

Стас улыбнулся, хотел уже закрыть дверь, когда почувствовал знакомый запах разложения.

* * *

Будильник вырвал Стаса из кошмара, в котором он по шаткому деревянному мосту пытался дойти до покосившегося бревенчатого дома. Там его ждали Алена и Саша. Он хватался за ненадежные перила, дерево было влажным, покрытым слизью. Мост скрипел под ногами, внизу чернела болотная вода. Под мутной поверхностью с бензиновыми разводами белели сморщенные злые лица. Он все шел и шел, но сруб не приближался. За спиной раздалось чавканье. Стас обернулся. По болоту на пегой худой кобыле ехал сгорбленный всадник в черном плаще. Стас знал, что должен опередить всадника, первым добраться до сруба, но доски выскальзывали из-под ног. Он хотел крикнуть жене и дочке, что им надо бежать, но из открытого рта не раздавалось ни звука. Вдруг доски сломались с влажным треском, и он полетел вниз.

Стас дотянулся до прикроватной тумбочки, взял смартфон, выключил будильник. Алена посапывала во сне, лицом к стене. Утро прокралось в спальню с молочным жидким светом. Небо затянули облака. Похороны в час дня, может, развиднеется к тому времени.

Пока он умывался и брился, Алена встала, сварила кофе, сделала бутерброды с колбасой и сыром.

Аппетита не было, но Стас, не чувствуя вкуса съел один бутерброд и выпил кружку кофе.

– Я за вами заеду в половине первого, – сказал Стас жене, выходя из кухни.

– Может не стоит Сашку с собой тащить? Пусть с подругами поиграет, лето же.

Алена прислонилась к стене, сложила руки на груди. Жена смотрела на него глазами, серыми, как небо за окном, зрачки казались стальными. На припухшем со сна лице – легкое презрение. Или ему только кажется?

– Мы это уже обсуждали, Ален.

– Тебе хочется облизать пару жирных задниц, чтобы получить место мертвеца и наплевать, как это может повлиять на дочь. Главное – доказать, что ты все еще мужик, хоть жена в дом несет бабки, а у тебя даже хрен не стоит. – Она усмехнулась, между бледных губ сверкнули ровные белые зубы.

В такие минуты она напоминала его сестру Зою. В такие минуты ему хотелось взять молоток и бить Алену по лицу, пока она не перестанет кричать.

Алена напоминала ему о том, что главный добытчик в семье она, только когда была по-настоящему зла. В глазах металлический блеск, не зрачки, а шляпки гвоздей. Злится на то, что было ночью. Вернее, на то, чего не было? Или чувствует, что вызывает у него отвращение? Они вместе уже пятнадцать лет, десять в браке. За это время изучили друг друга слишком хорошо. Алена прекрасно знала, что каждое напоминание о его нищенской зарплате заканчивалось скандалом. Вот уже несколько лет он за гроши работал в городской администрации. В кабинете с табличкой «Отдел муниципального имущества», располагавшемся в цокольном этаже, здания, похожего на мавзолей диктатора из антиутопии, где око Большого Брата никогда не затягивает тонкое мембранное веко. Под началом милого старичка, с чьим уходом на пенсию Стас связывал смутные надежды на повышение. Проблема была в том, что старичок-начальник на пенсию не спешил, так и умер на рабочем месте.

Жена налила себе кофе. Спокойно, будто и не вонзила только что шпильку. Зерновой «Carte Noire» – кофе, который Стас не мог купить на свою зарплату, а она могла.

«Потомственная ведьма, решающая проблемы семьи и брака», – гласили объявления, развешанные по городу. «Приворот, снятие порчи, вызов духов», – обещала реклама по телевизору.