Темная волна. Лучшее 2

Ветер ворвался в комнату, сорвав со стены рисунок, пришпиленный кнопками. Четыре кривоватых человечка-палочки стояли под деревом, напоминавшим ядерный гриб. «Мама, папа, я», – сообщали печатные буквы над тремя фигурками, державшимися за руки и улыбающимися красными ртами. Четвертый человечек с волосами-палочками, старательно выведенными серым карандашом, тыкал трехпалой рукой в семью, рот с опущенными вниз уголками был нарисован синим цветом. Подпись сообщала: «Баба Аня».

Тварь.

И ребенка научила ненавидеть бабушку. Стас покачнулся.

«СТАСИК» в окружении кровавых поцелуев. Труп, стоящий у окна.

Он кинулся на кухню.

Под порывами ветра жалюзи щелкали о подоконник, как кости. За окном небо все еще тужилось в предгрозовых схватках.

В кухне царил сумрак. Алена и Саша пили чай. На столе стояло блюдо с недоеденной жареной курицей, в вазочке в центре стола лежала кучка конфет, пряников и печенья. Все разных марок. В основном, дешевые карамельки, некоторые в выцветших фантиках. Будто распотрошили забытый новогодний подарок или собрали на могилах.

Стас вспомнил, как Алена и Сашка шли по кладбищу, наклонялись к надгробиям.

– Брось!

Он подлетел к дочери, вырвал у нее из ладошки надкусанный пряник. Схватил вазочку и выбросил все в мусорное ведро. Сашка расплакалась.

– Мама сказала, что это для нас!

Алена отпила чай из чашки, будто ничего не произошло. Захотелось взять молоток в руки и бить ее по лицу, голове, бить, бить.

– Нельзя с кладбища ничего забирать. Все, что там, только для мертвых. – Он старался говорить как можно тише.

Жена поставила чашку на стол и внимательно посмотрела на него.

Как же он ее ненавидел.

«Ты ее убила?»

Вопрос висел в воздухе.

Стас погладил дочь по голове, стараясь успокоить. Пальцы нащупали что-то круглое, металлическое, заколку, должно быть.

– Иди, поиграй, я тебе потом куплю нормальных конфет. Нам с мамой надо поговорить.

Девочка встала с табурета и уже выходя, обернулась и крикнула:

– Я тебя ненавижу, это тебя на кладбище надо отнести и чтобы нельзя забирать было!

– Что? – от ярости Стас не смог договорить.

– Оставь ее в покое.

Сашка скрылась в коридоре. Стас хотел кинуться вслед за дочерью, шлепнуть по губам…

…по голове молотком. Стук. Стук. Гвоздь пробивает череп, рукоять молотка скользит в руке…

– Бери и помни, – Алена протянула ему вилочковую кость.

От резкой вони лилий потемнело в глазах.

* * *

Гости разошлись, в зале работает телевизор, настроенный на какой-то музыкальный канал. Стас вынимает из кружки с чаем использованный тампон. В голове что-то щелкает. Он выбрасывает тампон в мусорное ведро. Выливает чай в раковину. Алена в зале собирает со стола тарелки, стекло звенит. По телевизору начинается реклама. Стас идет к кладовке, достает из ящика с инструментами молоток и гвозди. Заглядывает в комнату дочери. Сашка спит, обнимая розового зайца. Одно обмусоленное ухо зажато во рту. Стас закрывает дверь и идет в гостиную.

Вазами с белыми лилиями заставлены все свободные поверхности. На столе крошки и пятна от пролитого вина, капли от соуса, похожие на кровь. Алена стоит к нему спиной и не видит занесенный над ее головой молоток. Стас наносит удар, и жена падает на пол, роняя тарелки, они разбиваются с резким звоном. Стас кладет молоток и гвозди рядом с телом жены. Алена пытается встать, что-то сказать, кровь стекает по ее длинным черным волосам.

Стас садится на Алену сверху, прижимая к полу. Берет в левую руку гвоздь, приставляет острие ко лбу жены, примеряется, поднимает молоток и бьет. Ее тело дергается, кровь заливает широко раскрытые глаза. Он берет следующий гвоздь, закрывает пальцами ее веко и прокалывает гвоздем. Тоже проделывает со вторым глазом. Шляпки гвоздей напоминают серые зрачки. Алена смотрит на него сквозь закрытые веки. Ведьма.

Десятый гвоздь, одиннадцатый. Жена все еще дышит, дергается и стонет. Двенадцатый, череп трещит под ударами. Кровь заливает пол. В спутанных мокрых волосах кусочки кости и мозга. Тринадцатый. Шестнадцатый. Тонкие пальцы сжимают его запястье.

– Бери и помни, – шепчет Алена, и по его руке вверх поднимается холод, обнимает сердце, вгрызается в душу. Тело жены обмякает, грудь не поднимается, из раскрытых губ больше не слышно стонов.

– Папа?

Сашка стоит рядом и прижимает к себе кролика, по ее розовой пижаме расплылось мокрое пятно. Аленин выигрыш. Дочь ведьмы.

Стас берет гвоздь.

* * *

День рождения Алены был в марте, а сейчас начало июня.

– Ты не мертвая, ты и Сашка. Вы живые.

Алена отрицательно покачала головой. Ее веки закрыты, вместо зрачков – серые шляпки гвоздей.

– Бери и помни, – прошептала жена бледно-лиловыми губами.

Ладони щиплет, на кафельный пол капает кровь. В его кожу впиваются осколки костей, зажатые в кулаках.

– Ты убила маму, – неуверенно шепчет Стас.

Жена качает головой, на ее бледном лбу проступают сквозь кожу шляпки гвоздей.

Помни…

* * *