Темная волна. Лучшее 2

– Плохо, конечно. Нет в нас самопожертвования, – согласилась Дружище. – Но я пока и не хочу умирать. Знаешь почему самопожертвование – это плохо? Потому что она несёт в себе финальную точку. Ты умрешь, и на этом всё. А пока ты жив, есть надежда и стремление. Что если я тебе скажу, что из тебя могут извлечь пришельца, изучить его и понять, как им противодействовать?

– А так можно?

– Нет. Но, заметь, это не финальная точка, а продолжение пути. Пусть через жертвы и непонимание, через страх и погони, но – продолжение! А значит ты своей жизнью можешь спасти других. Это всегда лучше, чем просто самоубиться, бросившись вон в те вонючие кучи мусора.

– Наверное, это хорошее оправдание, чтобы не чувствовать вины.

– Ага. Вот и мой дом.

Они остановились у одного из тех разноцветных небоскрёбов, этажей в которых было так много, что не сосчитать. Игнат задрал голову, но в свете солнце и ярких бликов от окон так и не смог разглядеть крышу.

– Красивый.

Дружище подёргала ручку двери подъезда. Заперто. Осмотрелась, нахмурившись. На длинной широкой улице было малолюдно. Несколько человек неподалеку остановились, с интересом разглядывая двух детей у подъезда дома.

– Нам в подворотню. И сразу предупреждаю – ничему не удивляйся и ничего не бойся.

– С чего бы?..

– Девочка! – крикнул вдруг один из прохожих, стоящий через дорогу, под брезентовым навесом. Голос у него был такой, что у Игната похолодело в затылке. – Девочка, я тебя нигде раньше не видел? На фото или видео? Запрещенка есть такая, знаешь? Я качал и смотрел, когда был интернет. Как же здорово! Маленькие девочки, делают всё, что тебе нужно!..

– Эй, мальчик! Хочешь ириску? – голос принадлежал женщине лет пятидесяти.

Перед глазами мгновенно вспыхнул образ дряблой старческой груди с тёмным соском.

– Девочка, девочка, я вижу тебя сквозь свет проектора! Отдайся мне!..

Дружище, вжав голову в плечи, рванула в узкую подворотню между домами. Под ногами зашлепала вода. Влажные стены были густо разрисованы граффити.

Игнат бросился следом, обернулся, увидел, что улица начала наполняться людьми. И откуда их столько повылезало? Паразит в горле заворочался, будто почуял много вкусной и полезной еды.

Дружище затормозила, вскинула руку:

– Вот! Давай подсажу!

Над головами торчала лестница, ведущая к балкону на третьем этаже. Игнат торопливо ухватился за протянутую руку, подпрыгнул. Дружище помогла взлететь как можно выше. На мгновение завис в воздухе, понимая, что пальцы едва коснулись нижней перекладины, но всё же цепко ухватился, поднялся и запрыгал по перекладинам вверх.

В темный проулок уже шли люди, выкрикивающие пошлости, гадости, всё дурное, что оставалось в них.

А как же молитвы? Почему они до сих пор не очистили их мысли? Почему робких флюидов оказалось достаточно, чтобы сломить их волю и превратить в марионеток?

Эти мысли копошились в голове, как тараканы.

Оказавшись на балконе, Игнат огляделся. Единственное окно было забито досками крест-накрест. Наверх тоже не забраться – решётка. Да и страшно, если честно, было лезть ещё выше.

Нестройный гул голосов нарастал и усиливался. Что-то задребезжало, разбилось с гулким звоном. На балкон влетело двуствольное папино ружьё, а за ним запрыгнула Дружище и, не глядя, будто зная всё наверняка, ухватилась за край доски, дёрнула – раз, другой. Доска закряхтела, как старуха, шляпки ржавых гвоздей посыпались на металлический пол. Оказалось, всё здесь держалось кое-как, на честном слове.

– У меня есть собака! Она любит детей! Любит обгладывать лица!..

– Я прячу у себя фотографии, мальчик! Прекрасные фотографии! Никто не найдет никогда!

– Посмотри вниз, мальчик! Посмотри вниз!

Развернувшись, Дружище проверенными движениями вытащила два толстых болта, удерживающих вторую половину лестницы. Та с грохотом опустилась, давая людям внизу возможность без проблем подняться наверх. Мужчина в джинсовой куртке, обвешанной разноцветными нашивками, тут же ухватился за перила скрюченными пальцами.

– Зачем?

Дружище не ответила, перекинулась через подоконник и нырнула в полумрак. Игнат поспешил за ней. Он совсем запутался в происходящем. В прошлом мама часто хвалила его за пытливый ум и желание добраться до сути. Но сейчас проще было не думать, а довериться.

Они оказались в небольшой комнатке. Кажется, детская. Крохотная деревянная кровать в углу, розовый шкаф с зеркалом в полный рост. Что еще? Взгляд ухватился за разбросанные под ногами мягкие игрушки: медвежонок, большой белый заяц, два жирафа с дырками вместо глаз, ослик с шарфом на шее. И ещё увидел инородное, чужое среди детского: тяжелую увесистую цепь, один конец которой был обмотан вокруг батареи, а второй заканчивался ошейником, как у собак.

В дверном проёме стоял дядя Женя.

Одет он был в шорты и майку, на ногах – шлёпки. В руках держал потрёпанный глянцевый журнал, на обложке которого Игнат разглядел обнажённую женщину с кудрявыми чёрными волосами.

Дружище вскинула ружьё, сняла с предохранителя.

– Твою мать, вернулась, – буркнул дядя Женя, и Дружище выстрелила. Не колебалась ни секунды.