Темная волна. Лучшее 2

– Внимание! Это трансляция! Внимание! Трансляция по громкой связи! Меня слышно? А, можете не отвечать. Децибеллов тут хватит, чтобы уничтожить большинство из вас в радиусе шести кварталов. Не пытайтесь скрыться! Не пытайтесь бежать! Ваши идиотские молитвы и беруши не помогут! Сдохните, подонки! Вы хуже пришельцев! Вы монстры! Я желаю, чтобы вы все умирали долго и мучительно вместе с вашей кукурузой и отвратительной новой цивилизацией!

Она открыла рот. В микрофон полились дурные слова. На много-много километров вокруг.

История 6. Чёртово колесо

Кто-то провернул реле внутри Игната и погасил свет.

В тёмном и вязком бессознательном дурные слова сделались похожими на вкус конфет с истекшим сроком действия. Хотелось немедленно почистить зубы, прополоскать рот, избавиться от них. А нельзя было, не получалось.

Слова царапали горло. Игнат вспомнил, как мама старательно наклеивала скотч ему на губы, чтобы ненароком не повредить. Извинялась, гладила ладонью по волосам, утверждала, что это ненадолго. Откуда ей было знать, что в какой-то момент Игнат заберётся в шкаф памяти и обнаружит всё-всё, на каждой полке, даже самой тёмной и пыльной? Там-то и прятались слова, от которых скотч не спасал. Потому что слова требовали выхода. Такова человеческая сущность – нужно говорить, нужно распространять информацию, заражать речью других.

Разве вина пришельцев, что они просто воспользовались эволюционными наработками себе во благо?

На каждого хищника найдется хищник сообразительнее.

Надо обмозговать.

Он открыл глаза и увидел, что Дружище курит. Комнатка плыла в дрожащей бледно-голубой дымке. Пахло табачным дымом и кровью, вонючими внутренностями и смертью.

Дружище забралась на стул с ногами, обнажив упругие бледные бёдра. Сигаретку держала двумя пальцами, оттопырив большой. Как-то наигранно что ли. Наушники болтались на шее.

– Привет. – Сказала Дружище, когда Игнат шевельнулся.

Он обнаружил себя на полу, щекой в вязкой лужице крови. Сел, тяжело осматриваясь.

В углу на табуретке сидел пожилой военный и тоже курил. Он был старше папы и дяди Жени, лет шестьдесят, не меньше. Блестящие носки его сапог были в каплях крови. Кулаки почему-то тоже. Лицо, освещенное тусклым ламповым светом, будто грубо слепили из пластилина.

– Привет, пацан, – сказал военный. – Можешь звать меня Матвеем, чтоб сразу, не тратя времени. Я уж думал ты всё, не пережил этой вашей финальной точки.

– Ты куришь, – пробормотал Игнат, переводя взгляд Дружище. Она будто стала ещё взрослее.

В голове шумело. Пришелец затаился в мешочке под подбородком, переваривал.

– Ага, курю. Давай мы и тебя научим. Много лет назад считалось, что курение успокаивает нервы. Мне нравится эта теория. – Дружище улыбнулась, протянула сигаретную пачку, из которой торчали рядком оранжевые фильтры.

– Нет, спасибо.

– А зря. Она дело говорит, проверено. – Матвей поднялся, сипло и с трудом выдохнув, помог Игнату встать с пола.

На полу не было места без крови. В дверях лежали трупы, несколько тел одно на другом. Два трупа сплелись между собой изломанными руками и ногами у столика, где сидела Дружище.

А ещё Игнат уловил тишину. Ни шагов, ни посторонних звуков. Только дыхание тех, кто находился в комнате и мерный гул работающих приборов: за спиной Дружище поблескивали лампочки, что-то монотонно попискивало и то и дело шипело.

Сигаретный запах кружил голову. Горло не болело, но покалывало неприятно изнутри.

– Знаешь, в книгах есть такая штука, называется – неожиданный поворот, – сказал Матвей, опускаясь обратно на табурет. – Как в твоем «Волшебнике Изумрудного города». Элли притопала к Гудвину и узнала, что он не великий волшебник, а всего лишь фокусник из её мира. Ты ещё не дочитал? Звиняй за спойлер. Так вот, у тебя сейчас такой поворот. Вряд ли ты главный герой, пацан, но раз уж оказался с нами, теперь всё узнаешь.

– Откуда вы знаете, что я читаю? Кто вы?

– Блин, пацан, это долгая история. А нам нужно выдвигаться. Правительственные силы приедут в район часа через два-три. Ещё час будут зачищать тут всё напалмом и добрым словом. К этому времени было бы хорошо свалить к Финскому заливу, Репино или ещё дальше.

Дружище хмыкнула, затушила сигарету о поверхность стола. Возле неё лежал рюкзак Игната, раскрытый. И ещё мамин альбом.

– Я кратко, Матвей Борисыч. Нельзя же оставлять мальца непросвещенным, а то совсем головой повернется. – Она ткнула пальцем в альбом. – Ты же знаешь, что случилось с планетой, да? На неё напали пришельцы, распылили личинки, которые проникли в людей и стали там прорастать, как форменные паразиты и всё такое. Они подчиняли тело и разум, запускали кодированные слова, приманивающие людей, и пожирали их, чтобы вырасти и пройти метаморфозу.

Игнат кивнул.

– Как думаешь, сколько времени прошло с момента нападения пришельцев?

– Тут и думать не надо. Мне было три года. Сейчас десять. То есть, семь лет назад.

– А вот и враки. Прошло девятнадцать лет, Игнат. И тогда тебе уже было десять. А мне шестнадцать. А твоим родителям около тридцати.