Темная волна. Лучшее

Руины терялись среди деревьев, бородатый плющ надёжно укутал их от посторонних глаз. Внутренний дворик-клуатр давно превратился в сосновую рощу. От самой постройки осталось немного: стена из красного песчаника, обвалившийся трансепт и обрубленная на уровне крыши квадратная башенка. Пёстрая змея скользнула в расщелину.

— Давайте поторопимся, — понуро предложил Захария.

Лес справа стал редеть, на смену ему пришли поросшие ельником скалы, потом цветочные луга. От тракта ответвлялась тропка, она устремляясь на север, к ещё одному лесу, и терялась внутри него. Даже с такого расстояния Харп видел, насколько неправильно растёт этот лес. Совы, образуя чёрный нимб, кружились над ним.

— Птицы указывают нам место, — сказал Харп, спрыгивая с лошади.

— Дальше этой поляны я не заходила.

— Подождёте нас тут?

— Нет, — решительно ответила Кристина.

Изогнувшиеся под невероятными углами деревья торчали перед путниками. Перекрученные стволы, корни, растущие вверх, вопреки законам природы. Голые ветки, как задранные руки старух. И непроглядная темень. Кривой лес нагонял тоску, отпугивал. Он походил на гнездо, созданное гигантской древней птицей.

Люди спешились. Спрыгивая на землю, Кларк едва устоял на ногах. Его колени тряслись. Харп велел учителю оставаться и приглядывать за конями. Тот протестовал минуту, но сдался со смесью вины и облегчения.

Троица вступила в лес, и деревья неопределённых пород скрыли от них цветочное поле и Стэна Кларка. Будто дверь захлопнулась. Лучи солнца были бессильны перед ветками, сомкнувшимися над их головами.

Харпу приходилось мечом расчищать путь, и каждый раз, когда сталь впивалась в сучья, лес недовольно скрипел. Ступни тонули в покрывале гнилых листьев, под которыми обнаруживалась чавкающая влагой почва. Чем глубже продвигались они, тем болотистей становилась местность, гуще запах разлагающихся растений.

В какой-то момент Кристина взяла Харпа за руку.

— Болото близко, — сказал Захария.

Сухие ветки кустарника, закручиваясь на кончиках, образовывали подобие туннеля. В его конце мелькнул бледный свет, и путники очутились на берегу заболоченного озера. От мутной воды поднимался гнилостный туман, в котором едва виднелись очертания бревенчатого дома.

Совы приземлялись на замшелую крышу. От берега до дверей тянулись грубо сбитые доски, способные выдержать вес человека…

— Так вот где жила Сара Каллен, — тихо сказал Харп.

Дом был стар, гораздо старше аббатства. Его фундамент утопал в иле. Туман окуривал почерневшие стены.

Путники испробовали мостки на прочность, вошли в избу. Пол прогибался под ногами. Большую часть комнаты занимал припорошенный пылью стол из нетёсаного дерева. Самые разнообразные предметы лежали на нём. Здесь были засохшие пучки трав, склянки с мутной жижей, свечи, куски коры, змеиная кожа, грязная сковорода, грибы….

— В город она всё-таки захаживала, — сказал Харп, кивая на груду тарелок. — Или кто-то снабжал её всем этим.

Он поставил керосинку на стол и принялся перебирать вещи колдуньи. Кристина следила за его действиями через плечо, а трубочист нетерпеливо ходил взад-вперёд. Харп выудил из кучи хлама квадратный лоскут, и продемонстрировал его Кристине. Она протянула к находке руку, но отдёрнула её с отвращением, поняв, что именно держит Харп. Кусочек человеческой кожи.

Следователь поднёс лоскут к свету, и девушка увидела в его центре природный рисунок: родимое пятно в виде полумесяца.

— Ведьмина отметка.

— Эй, сэр! — донёсся голос Захарии. — Тут ещё комната.

На полу смежного помещения лежала груда ветоши, используемая, как кровать. За ней висел, привязанный верёвками к поручням, деревянный ящик. Грязный тюль струился по коробу, укрывая его содержимое от глаз.

— Это похоже на колыбель, — проговорила девушка, и даже в полутьме было видно, как она побледнела.

Харп приподнял светильник. Колыбель качнулась на верёвках. Захария застонал от ужаса. Следователь, решительно шагнул к ящику и сорвал с него материю.

Два жёлтых глаза уставились на него изнутри. Рука Харпа была на полпути к поясу, когда желтоглазое чудище прыгнуло прямо ему в лицо.

Щеку обожгла боль. Словно рыболовные крючки вонзились в кожу и потянули её, пытаясь вырвать. Он отшатнулся, но ни боль, ни ощущение тяжести на груди, не ушли. Оброненный фонарь рухнул в старушечье тряпьё, и оно немедленно вспыхнуло. Оранжевый свет озарил комнату. В этом свете следователь метался из стороны в сторону, тщетно пытаясь сбросить с себя метровую тварь, покрытую вздыбленными перьями. Огромные крылья рубили воздух.

Захария вскинул клинок, панически соображая, что ему делать.

Кристина кинулась к следователю. Чудовище висело, вцепившись когтями в одежду и лицо. Из расцарапанной щеки Харпа текла кровь. Не задумываясь, девушка схватила бестию за трепыхающееся крыло, и дёрнула, что было сил. Дьявольское создание отлетело к противоположной стене, приземлилось, но тут же влетело.

Яростный вскрик разнесся по избе. Сверкнули желтки ненавидящих глаз. Клюв распахнулся.

Огонь уже перекинулся с тряпок на доски, колыбель разом запылала, источая зловоние. Тварь исчезла в дыму.