Темные архивы. Загадочная история книг, обернутых в человеческую кожу

Кокс считает, что адресат может быть близким другом Вуда Джоном Стейнбеком. Была ли у него книга в переплете из человеческой кожи? Это возможно, что просто восхитительно. Сочетание этих деталей создает бесспорно очаровательный редкий том, поэтому вполне понятно, что он заинтриговал коллекционера настолько, что тот сделал ставку на него на аукционе у дилера в галерее Портлендского художественного музея в Сан-Франциско в 2016 году.

Теперь наша команда научно подтвердила, что 850 долларов, которые он заплатил за настоящую книгу из человеческой кожи, были выгодной сделкой: можно сказать, что он ограбил аукционный дом. Точно так же как герои рассказа открывают огромное сокровище после расшифровки кода, наши результаты показали, что реликвия не была подделкой.

Кокс не собирается ничего продавать. «Цель состоит в том, чтобы создать одну из самых интересных оккультных библиотек», – объяснил он. Может быть, в конце его жизни или после смерти По en peau вместе с другими книгами коллекции снова окажется на рынке. Интересно, как будут выглядеть законы, касающиеся предметов из человеческой кожи, когда придет время.

В книге По есть экслибрис с черепом и змеей, стоящим на открытой книге с именем Рассела Ван Арсдейла Ли. После быстрого поиска нашелся его некролог 1982 года в The New York Times. Я не была удивлена, обнаружив, что по крайней мере один медик был владельцем этой антроподермической книги. И он был самым настоящим врачом: доктор Рассел Ли помог сделать практику бригадного медицинского обслуживания общей для всего американского здравоохранения и был сторонником многих спорных вещей, таких как аборты, бесплатные лекарства для наркоманов и предоплаченная национальная медицинская страховка. Вот фраза, которую вы не увидите во многих некрологах: «Лидер в области медицинского образования, доктор Ли использовал 8000 долларов, выигранных в покер, чтобы помочь финансировать законодательство по борьбе с венерическими заболеваниями». У него и его жены Дороти было пятеро детей, и все они стали врачами. Когда я дошла до их имен, у меня перехватило дыхание. «Погодите-ка, я знаю эту семью», – подумала я. Один из его сыновей, доктор Питер Ли, был профессором медицины у меня на работе, в Университете Южной Калифорнии. Мужчина был моим любимым клиницистом и медицинским педагогом, который помог основать Medicare[56]. Выйдя на пенсию, он стал преподавателем курса «Введение в клиническую медицину», который я иногда помогаю вести, и разработал курс «Профессионализм и практика медицины», который является фундаментально важным для будущих врачей.

Интересно, как будут звучать в будущем законы, касающиеся предметов из человеческой кожи.

Питер Ли организовал почетный факультетский книжный клуб, проводил его в моей библиотеке до самой своей смерти в возрасте 93 лет, а его сын пожертвовал нам многие из своих книг. В то время я была новичком в роли управляющего коллекциями и помню, как с благоговением смотрела на полки, пытаясь оценить, что мы могли бы добавить к собранию, а что продать, чтобы поддержать библиотеку. Его подпись, любовно помещенная в каждую книгу, которой он владел, запечатлелась в моей памяти.

Я так живо помню момент, когда моя рука инстинктивно потянулась к ничем не примечательной книге Теда Кеннеди о политике здравоохранения. Не знаю, что это было, но чутье подсказывало мне открыть ее, а внутри было обращение Теда Кеннеди к доктору Питеру Ли, с которым он явно работал по политическим вопросам.

Сколько исторически ценных томов встречает прежних владельцев?

Я задавалась вопросом о потенциальной ценности такого рода надписей – в тот мимолетный момент, при президенте Обаме, казалось, что истинное всеобщее здравоохранение было уже в пределах досягаемости. На самом деле доктор сына Ли, также названный Питером, был советником по здравоохранению в администрации Обамы и стал исполнительным директором Covered California[57]. Нам пришлось позвонить этому Питеру Ли и предложить ему книгу. Отдавать ее обратно казалось этичным поступком, и мне было грустно думать, что я была единственным человеком, который может повлиять на будущее этой семейной реликвии. Я спасла книгу от того, чтобы она не оказалась в нашей двухдолларовой тележке для продажи книг – или, что еще хуже, в мусорном контейнере, – и отправила ее семье Ли, где ей и место. Сколько лично или исторически ценных томов каждый день встречает прежних владельцев? Тогда я в первый почувствовала тяжесть своей ответственности как библиотекаря, хранителя книг.