Темные дни

– Привет, – сказала она.

Он вскочил. Все-таки испугался. Прежде чем повернуться к ней лицом, он быстро вытер глаза рукавом. Пальто тут же увлажнилось, в глубоком ворсе рукава блестели слезы.

– Привет, – хрипло сказал он.

Косара присела на холодный камень возле него. Казалось, Асену стало не по себе, и целое мгновение он хотел уйти, но не сделал этого. Хороший знак.

– Мне очень жаль, – быстро, чтобы не передумать, сказала она.

Он долго рассматривал ее.

– За что ты просишь прощения?

– За то, что манипулировала тобой. И сыворотку тебе подлила.

– И?

– И за то, что не поверила, будто ты знаешь, что делаешь. Видит бог, ты не раз доказывал, что можешь позаботиться о себе, а иногда и обо мне. Не стоило мне смотреть на тебя свысока.

Он медленно кивнул:

– И это больше не повторится?

– Больше никогда. И потом, мороки с тобой! Ты даже не выпил эту чертову сыворотку!

Асен засмеялся и взглянул на нее опухшими красными глазами.

– Ты тоже извини.

– Ну а ты за что просишь прощения?

– За то, что поступал формально, а не правильно.

Косара улыбнулась. Видно, он не пропустил ее слова мимо ушей. Внезапно до нее дошло, что перед ней извинялись уже второй раз за сегодня. Второй казался искреннее, чем первый.

– Я должен был рассказать про отпечатки пальцев Маламира, – продолжил он. – Не стоило утаивать. В конце концов, мы расследовали это вместе.

– Почему же утаил?

– Вначале я не знал, могу ли я тебе доверять. А еще я хотел проверить все как можно тщательнее, прежде чем обвинять твоего друга в убийстве. Я видел, как больно тебе было узнать об участии Роксаны, и не хотел, чтобы это повторилось. В смысле, чтобы тебе вновь было больно. Мне жаль.

Косара кивнул и протянула ему руку.

– Команда?

Он улыбнулся, пожимая ее ладонь.

– Команда.

Вдалеке что-то скрипело. Наверное, всего лишь ставни или дверь в многоквартирном доме, но сердце Косары забилось быстрее. Слишком уж этот звук походил на стонущие ржавые петли гроба.

– Асен, слушай…

– Я знаю, что ты собираешься сказать: мне не следовало приходить сюда, слишком опасно.

Косара промолчала. Именно это она и хотела сказать.

– Я просто хотел повидаться с ней. – И Асен провел пальцами по волосам.

Косара с некоторой завистью отметила, что его волосы после пожара были в полном порядке.

– Хотел ей все объяснить. Извиниться. Ты была права, я поступил с ней как полный кретин.

– Ну, теперь, когда ты извинился перед ней…

– Нет, ты не понимаешь. Я хочу ее увидеть.

Косара моргнула, медленно осознавая смысл его слов.

– Ты надеешься, что она обернется упырем?

– Не упырем. Кикиморой. Я посмотрел одну из твоих старых книг. Там написано, что кикиморы обитают либо в том месте, где их убили, либо в том, где они захоронены. А ведь я никогда не встречал ее в нашем старом доме. Еще там говорится, что кикиморы нередко пробуждаются, если к ним приблизится кто-то, нанесший им большой вред. Я причинил Боряне много боли. Хочу попросить ее, чтобы она простила меня.

Косаре захотелось со вкусом выругаться. Его идея была настолько глупой, что она даже не знала, с чего начать.

– А ту часть в моей книге, где описано, что такое кикимора, ты разве не читал?

– Прочел, конечно. А что?

– А то, что перед кикиморой извиняться бессмысленно.

– Да почему нет?

– Потому что они не люди, Бахаров! И на духов не похожи. Они… – Она все пыталась подобрать слова. – Они не что иное, как обозленные, шипящие на всех кругом человекоподобные вместилища плохих чувств и эмоций. Их невозможно вразумить.

– Я помню Невену. Она казалась разумной.

Косара хрипло рассмеялась, хотя ей было не до смеха.

– Невена при жизни была одним из самых спокойных и уравновешенных людей, которых я встречала. А ее кикимора только и делает, что кричит на людей и плещет повсюду кровью.

– Не думаю, что Боряну можно было назвать спокойной. – Асен, видимо, еще помнил, сколько головной боли у него было из-за этого, но все равно улыбнулся. – Она была совершенно, невероятно, до безумия вспыльчивой. Увидь она меня сейчас, она бы мне голову отгрызла.

Косара вздрогнула. Ей показалось, или земля задрожала?

– Тогда не лучше ли тебе убраться отсюда поскорее?

Асен провел рукой по вырезанным буквам имени Боряны.

– Ты права, – сказал он. – Уже пора.

Но все же он медлил.

Вот теперь земля точно дрожала, снег ломтями падал с надгробий. Ветер завывал, становясь сильнее и заставляя ветки тощих деревьев царапать памятник.

Косара моргнула: ангелы у надгробия как будто двинулись. Она могла бы поклясться, что слышала их крики.

«Это всего лишь ветер, – успокаивала она себя. – И это у них не слезы, а просто тающий снег».

Она едва подавила желание рывком поднять Асена на ноги и потащить его прочь с кладбища. Господи, да когда же до нее дойдет, что нельзя ни при каких обстоятельствах, никогда-никогда-никогда ходить на кладбище в Темные дни?

– Нам правда нужно убираться отсюда, – сказала она.

– Да, – пробормотал он, затем наконец встал и стряхнул снег с колен. – Идем.