Темные дни

Зато было много чудовищ, и они сполна наслаждались своей последней ночью в Чернограде в этом году. По крышам разносился топот копыт, когда самодивы ехали на своих золоторогих оленях. Мимо Косары пробежала стая караконджулов с раздвоенными языками, болтавшимися, словно маятники. Одна из мохнатых голов коснулась руки Косары, и она вздрогнула, хотя знала, что они ее не тронут, пока она гуляет в компании Змея.

– Ты дрожишь, – сказал он.

О, так он заметил.

– Сегодня холодно. – Она уткнулась лицом в шарф, чтобы защитить себя не только от холода, но и от его взгляда.

Он снял пальто из змеиной кожи и протянул ей. Ну что за дамский угодник.

– Вот.

Косара накинула его пальто поверх собственного. Ее окутала шуршащая мерцающая ткань, которая тошнотворно-сладко пахла Змеем. Сперва запах казался вполне приятным. Но как только Косара ощутила вонь гниения под верхними нотами аромата, то уже не смогла это игнорировать. Волосы на ее затылке встали дыбом.

– Спасибо, – пробормотала она.

По мере их приближения к Стене снегопад утихал, но ветер усиливался. Он свистел вдоль пустых улиц, спускался по холодным трубам и заставлял дребезжать заколоченные окна. Большинство домов, расположенных так близко к Стене, давно были заброшены: кому охота просыпаться под аккомпанемент темных щупалец, пробирающихся в окно спальни.

Косара подняла голову: Стена, возвышаясь над ней, уходила высоко в небо. Ее поверхность рябила и вздрагивала, как будто чувствовала их присутствие. Как будто испытывала нетерпение.

– Что теперь? – спросил Змей.

Косара кивнула на обручальное кольцо Асена, болтавшееся на длинной цепочке на шее Змея.

– Тебе придется это снять.

– Почему?

– Потому что это средство подавления заклинаний. А еще потому, что я так сказала.

Змей сорвал цепочку и бросил обручальное кольцо Косаре; та спрятала его в карман, едва сдержав вздох облегчения. Она боялась, что он начнет с ней спорить.

– Что теперь? – спросил он.

– Дай мне руку. – Косара протянула ему свою, ладонью вверх.

– Что? – изогнул он идеальную бровь.

– Руку дай. За нее я буду держаться.

– Зачем?

Косара раздраженно вздохнула.

– Кто здесь ведьма? Если хочешь, чтобы все сработало, делай, как я говорю.

Змей взял ее за руку. Она вздрогнула, когда жар его кожи коснулся ее. Затем она почувствовала что-то еще: теплое ощущение, шевелящееся в глубине живота, пробегающее по всему телу и заканчивающееся покалыванием в кончиках пальцев. Ее теневая хворь растворилась, как капля чернил в воде.

Косара словно сделала первый вдох после долгого заточения под водой. Краски мира стали более яркими. Каждый звук приятно звучал в ее ушах.

Ее магия вернулась.

Конечно, не целиком – пока что она делила ее со Змеем. Пока она держала его за руку, они были одним целым.

Косара чувствовала волшебство, но она также чувствовала самого Змея. Его темный, липкий морок в уголках своего сознания. Она не могла прочесть его мысли, но различала их искаженные, мерзкие очертания. Этой ночью в них не было ничего человеческого.

Косара счистила сапогом снег с земли и упала на колени, потянув за собой Змея. Булыжники были холодными, мокрыми, чрезвычайно твердыми. Она не обращала ни на что внимания. Ее пальцы схватили мел, и она начала рисовать.

Нужные символы пришли в голову сами, хотя ей так и не удалось попрактиковаться. Косаре даже не нужно было часто сверяться со своими шпаргалками. Когда же все-таки пришлось заглянуть в одну, записку чуть не унес ветер.

Все свое внимание она отдала рисованию круга, чтобы не допустить ни единой помарки. Магия замуровывания, уже ища жертвы, претендовала на ее собственное тело. Если заклинание не получится, магия заберет Косару в качестве воздаяния – а быть замурованной в Стене было, пожалуй, хуже, чем стать тенью.

Только не думать о том, что Змей следит за каждым ее движением. Не думать о его руке в своей. Не думать про эхо его мыслей, подробно описывающих, что именно он хотел бы с ней сделать…

Нет, Змей теперь был не так важен, как не важна была и близость Стены, и чудовищ, и горожан в темном городе. Косара полностью отдалась рисованию и мелку в своей руке.

Она закусила губу, видя, что круг почти завершен. Повернувшись, чтобы нарисовать следующий символ, она на мгновение подняла глаза: да, так и есть, Змей наблюдает за ней. Его голодные глаза следили за каждой линией, появлявшейся под кончиком мела.

– Что это значит? – немедленно рявкнул он, указывая на последний символ.

– Что? – Косара заерзала, делая вид, что разглядывает символ поближе; ее рука с мелом ушла ей за спину, ближе к другому символу, этому замысловатому переплетению линий, означавшему «стена».

– Вот эта руна. – Змей постучал пальцем рядом с символом, сузив глаза до щелочек. – Что она значит?

– О? – Косара снова заерзала, водя мелом по символу позади себя, и счастье, что шорох змеиного пальто заглушал звуки черчения. – Часть круга, конечно же.

– Нет. – Змей сильнее сжал ее руку, его когти впились в ее кожу. – Не часть круга. Ты действительно думала, что я не исследую заклинание самостоятельно, прежде чем просить тебя о помощи? Отвечай, что за символ!