Темные дни

Раздался тихий звон, и что-то теплое защекотало ее ладонь. Косара глянула вниз: это лопнул ее бокал, крошечные кусочки стекла блестели на полу. Ее пальцы были красными от вина и – тут она заметила осколок, торчащий из ее ладони, – от крови.

Должно быть, она стиснула бокал так, что тот не выдержал. Боли она пока не чувствовала, но была уверена, что это ненадолго.

– Ох, – пробормотала она.

Асен посмотрел на нее, и кровь отхлынула от его лица.

– Боже мой! – Он с плеском бросил пальто обратно в раковину, мигом склонился над Косарой, рассматривая ее окровавленную руку. – Где у тебя бинты?

– Большой шкаф в гостиной. Второй ящик сверху.

Он еще раз взглянул на ее руку.

– А пинцет?

– Туалетный столик в моей спальне, – сказала она, а затем, вспомнив особенно пикантный любовный роман, который лежал там же, в одном из ящиков, быстро добавила: – Левый ящик. Другой не трожь.

Асен исчез в коридоре и вскоре вернулся с коробкой бинтов и пинцетом. Он начал выдергивать осколки стекла из ее кожи, складывая их блестящей окровавленной кучкой на столе.

Косара втянула воздух сквозь зубы. Вот теперь она чувствовала боль. Он работал медленно, его пальцы вертели ее руку, пока глаза выискивали осколочки. Его прикосновения были легкими, словно Косара была чем-то хрупким и могла разбиться, нажми он чуть сильнее. Косара не привыкла, чтобы к ней прикасались так нежно. Ее огрубевшие, покрытые шрамами руки знавали и худшие времена.

Его брови сосредоточенно хмурились. В свете очага его глаза были темно-карими. Подбородок покрывала многодневная щетина. Ему даже шло. Он поднял глаза, поймал ее взгляд и улыбнулся, отчего стал только красивее. Он был так близко, что Косара видела тонкие морщинки в уголках его глаз.

Так близко, что она чувствовала исходящий от него запах магии. Под его футболкой, возле шеи, виднелась небольшая выпуклость – как будто кулон. Она сразу же поняла, что именно эта вещица и источала магию. Определенно. Даже без своей тени она могла распознать столь могущественный талисман.

Она инстинктивно потянулась к нему – и Асен отшатнулся, его улыбка померкла, в глазах воцарилась паника.

– Что ты делаешь? – спросил он, хватаясь за кулон сквозь футболку.

Он поймал себя на этом движении, отпустил талисман и разгладил ткань.

– Прости, – сказала она, понимая, что перешла все границы. – Мне стало любопытно, что у тебя там за талисман.

– Какой талисман?

– Твой кулон. Можно посмотреть?

– Нет. Нельзя.

Рука Косары все еще кровоточила, лежа у нее на коленях; невольно она прижала ладонь к ткани брюк, вынудив осколки стекла войти в раны глубже. И вздрогнула от боли.

– Прости, – повторила она. – Я не удержалась.

– Это всего лишь кулон.

Это точно не был «всего лишь» кулон. Итак, он либо не знал, что кулон волшебный, либо не хотел, чтобы она это знала. В конце концов, это могло быть что-то другое, помимо проклятия. Что-то слишком личное, как зелье для приятного дыхания или заклинание, которое бы делало его ресницы длиннее. А впрочем, кто бы смог изготовить зелье для приятного дыхания настолько сильное, чтобы нейтрализовать чары самодивы…

– Кто дал тебе этот кулон?

– Не твое дело.

– Вдруг он проклят?

– Я так не думаю.

– Уверен? Это может быть опасно.

– Ничего подобного. Выкинь это из головы и дай мне руку. Пожалуйста.

Она так и сделала, и он продолжил вынимать пинцетом осколки стекла; правда, теперь он немного спешил. Собрав все до последнего осколочка, он принялся накладывать повязку.

– Я могла бы и сама, – сказала Косара, видя, как он расстроился: он даже перестал болтать.

Он сказал, не глядя:

– Одной рукой? Не глупи.

Асен перевязал ее руку быстрыми и умелыми движениями, с видом человека, успешно окончившего курс оказания первой помощи в полицейской академии. Надо сказать, с ее раной он справился лучше, чем могла бы Косара.

– Думаю, сегодня я посплю на диване, – сказал он наконец. – Моя очередь.

– Шутишь? Он и для меня-то коротковат. Тебе придется спать полусидя.

– Ничего страшного. Бывало и хуже. – Он встал, вынул из раковины мокрое пальто и повесил его в ванной, а потом сказал: – Спокойной ночи.

Он явно пытался сбежать от нее.

– Слушай, – сказала Косара, – насчет этого кулона…

– Спокойной ночи, – повторил он и опрометью выскочил за дверь.

Он знал, что кулон зачарован. Никто бы не вел себя так из-за обычного украшения. Когда Косара попыталась дотронуться до кулона, Асен подпрыгнул чуть ли не до потолка!

В то же время он, казалось, был уверен, что эта вещь не опасна. Возможно, Косаре не следовало больше лезть в явно личное дело, да еще и когда это касалось человека, который ни разу не дал повода в нем усомниться. Если не считать того, что он был полицейским, – им по определению веры нет.

Косара налила себе еще бокал. Ее раненая рука болезненно пульсировала. Другая рука дрожала, поднося вино к губам.

Нет уж, она не сдастся. Она выяснит, что это за талисман.