Темные дни

Змей, вот он бы с ней поигрался, унижая ее и радуясь, что он снова смог ее отловить.

– Моя маленькая Косара, ты правда думала, что сможешь сбежать от меня?

От этого голоса волосы на ее затылке встали дыбом. Эхо словно отдалось за пределами ее головы, в коридоре.

О нет, пожалуйста, нет…

– Добро пожаловать, моя маленькая Косара. – Он говорил тихо, но его слова были слышны во всем зале.

Чудовища умолкли. Змей сошел с возвышения. Кланяясь, его подданные уступали ему дорогу.

– Я ждал тебя. – Голос Змея источал мед. – Ты даже не представляешь, как я рад тебя видеть.

21

День девятый

Змей шагнул под свет костяных люстр. Сердце Косары упало в желудок.

Он выглядел точно таким, каким она его помнила. Его голубые глаза были прикованы к ней. Последние несколько пуговиц своей вышитой рубашки он оставил расстегнутыми, и волосы на его груди блестели золотом. Косара все еще помнила, головокружительно-ярко помнила, как они ощущались под ее пальцами. Его пальто шуршало по полу, пока он шел, переливаясь от темно-фиолетового до ярко-зеленого, как змеиная кожа.

Однако кое-что в нем значительно изменилось. У него была не одна тень… а целых двенадцать.

Они скользили у его ног, такие разные: низкие и высокие, худые и полные, длинноволосые и стриженые… С тревогой Косара узнала в них тени молодых женщин. Свою она тоже заметила. Ни с чем бы она не спутала эту тень с ее пышными волосами и легкой сутулостью.

Они опоздали.

Косара взглянула на площадку Змея как раз вовремя, чтобы увидеть, как Роксана запрыгивает на спину Соколицы. Вдвоем они вылетели в арочное окно и исчезли в ночи. Ногти Косары впились в ладони. Проклятье!

– Вижу, ты оценила мои новые приобретения, – сказал Змей. – Двенадцать ведьминых теней. Разве они не прекрасны?

Он щелкнул пальцами, и тени затанцевали, кружась и порхая, как снежинки на ветру. Глаза Косары следовали за ее собственной тенью в развевающемся плаще: та яростно трясла волосами и, проскальзывая под ботинками Змея, показала ему язык.

Глаза Косары расширились. Сама она оцепенела от страха. Хотелось бы ей быть такой же стойкой, как ее тень…

Огонь Змея не мог навредить ее тени, но вот Косаре – вполне. Пламя будет ласкаться к ее коже, поначалу нежное, как прикосновение любовника. Потом оно станет жарче. Оно начнет проникать все глубже, пока она не почувствует, будто ее кости горят. Кругом будет лишь запах опаленных волос, костей и плоти, пульсирующие волдыри усеют ее кожу и будут лопаться, пока она не перестанет шевелиться от боли. Ей будет больно кричать. И даже дышать.

Косара сильно вздрогнула. Как ее могло знобить и бросать в жар одновременно?

– Почему ты не говоришь со мной? – сказал Змей. – Почему ты боишься?

Он смотрел на нее с беспокойством и растерянностью в глазах. Как будто он не знал. Как будто не смеялся, когда семь лет назад обжигал ее своим пламенем. Она все еще помнила, как сладко, медово он с ней тогда ворковал, и это чувство, накатывая, душило ее.

Зачем он тянет? Какой смысл во всей этой пустой болтовне, если они оба знают, чем все кончится? «Просто сожги меня уже, – мысленно пожелала она. – Спали меня дотла».

– Как насчет танца? – сказал Змей.

– Что? – Слово едва протиснулось сквозь комок, застрявший в горле Косары.

Змей протянул к ней руку. Его пальцы походили на мертвого, опрокинувшегося навзничь паука.

– Потанцуй со мной. Ты не можешь отказать мне на моей свадьбе.

Конечно же, он не хотел просто сжечь ее, ведь какое в этом веселье?

Чудовища вокруг Косары смотрели и перешептывались. Асен напрягся рядом с ней, его пальцы медленно тянулись к спусковому крючку револьвера. Она не могла позволить ему вмешаться. Была еще надежда, что он сможет выбраться отсюда живым, так что пусть и не думает сражаться со Змеем. Это был ее бой.

Косара вложила ладонь в руку Змея, постаравшись не вздрогнуть от его прикосновения. Ее губы изогнулись в улыбке.

– Конечно, давай потанцуем.

Она позволила Змею вести ее к пустому пространству в центре зала. Пока они шли, она посмотрела через плечо на Асена и произнесла одними губами: «Беги».

Заиграла музыка. Вокруг нее и Змея сомкнулось кольцо чудовищ, и она потеряла Асена из виду. Ей оставалось только надеяться, что он послушается. Впервые встретив его в Белограде, она увидела в нем эгоистичного, бессердечного полицая, и хорошо бы ему сейчас поступить согласно этой его натуре.

Хотя теперь ей казалось, что в их первую встречу она в нем ошиблась.

– Ты, кажется, отвлеклась, – прошипел ей на ухо Змей с плохо скрытым раздражением: да как она смела думать о ком-то, кроме него?

Его рука крепче обхватила ее талию, впившись в бок. Музыка была медленной, и поначалу Косара была этому рада: дикая пляска со Змеем была ей вовсе не нужна. И танцевала она всегда ужасно, особенно на публике. А тут чудовища голодными глазами следили за каждым ее движением.