Темные дни

Косара поняла, что смотрит на него с открытым ртом. Она еле-еле смогла захлопнуть его.

– Ты женат на дочке Константина Карайванова? Как? Как это вышло?

– Мы познакомились, когда я начал работать у ее отца. Вместе совершили несколько налетов, разок ограбили банк, не раз возили контрабанду. Мы полюбили друг друга. И поженились. Я не знал, что она ведьма.

– А ты ожидал, что дочь Константина Карайванова будет – кем? Столяром?

– На самом деле она хотела изучать архитектуру. Когда-нибудь. Как только мы накопим достаточно денег.

– Грабя банки.

– Грабя банки. Она не хотела жить в тени своего отца. Потому, видимо, и скрыла от меня, что она была ведьмой.

Была ведьмой… Была… О боже.

– Так она зачаровала твое обручальное кольцо, чтобы защитить тебя от магии, – сказала Косара.

– Очевидно.

Косара прикусила щеку. Она никогда прежде не слышала о такой мощной магии, и инстинкты подсказывали ей две вещи: во-первых, даже у такой магии должны быть ограничения; и, во-вторых, дочери Карайванова не хватило бы собственной магии, чтобы напитать подобный артефакт. Потери такой колоссальной энергии она просто не пережила бы, даже будь она сильнейшей ведьмой во всем Чернограде.

– Знаешь, сколько заклятий может поглотить твое кольцо? – спросила она.

Асен нахмурился:

– Нет. А что?

– А то, что, как я подозреваю, наша вылазка во дворец Змея должна была перегрузить кольцо. И я полагаю, ты понятия не имеешь, как твоя жена смогла его зачаровать?

Глаза Асена вперились в пол. Он что-то пробормотал.

– Что-что? – переспросила Косара.

– Я не ведьма, – вздохнул он, – и я действительно не знаю, как все это должно работать, но… Полагаю, она замуровала в нем свою тень.

Косара вздрогнула.

– Почему ты так думаешь?

– О нет, ты решишь, что я спятил.

– Нет, обещаю!

– Я вижу ее иногда. Краем глаза. Я все думал, что схожу с ума, что не справляюсь со скорбью. Но сейчас… Я думаю, она все еще здесь. Со мной.

Косара выругалась про себя. Дочь Карайванова, скорее всего, была неопытной ведьмой-самоучкой. Ее попытка замуровать свою тень внутри кольца могла кончиться катастрофой. И кто гарантировал, что это не навредит Асену, тем более что он всюду носил кольцо с собой? Катастрофа все еще может произойти, когда артефакт наконец треснет под напряжением всех проклятий, которые он впитал. Замуровывание тени – идея ничуть не лучше, чем замуровывание чудовища.

Косара оглядела клетку на случай, если где-то в уголке пряталась тень жены Асена. Но ее не было.

– Ты должен был рассказать все раньше.

Асен не ответил.

Даже если кольцо было настолько нестабильным, как полагала Косара, она смогла бы извлечь из него пользу. Но Асену вздумалось держать все в тайне! Косара вздохнула. Похоже, не только по ее пятам гнались призраки прошлого.

– Что сказала твоя начальница о том, что ты женился на дочери Карайванова? – спросил Косара.

– Она так ничего и не знает. Мы с Боряной поженились тайно. Я мечтал, как однажды все наладится: я арестую Константина, а начальница поймет меня и простит… Мы бы порой навещали его в тюрьме, приводили бы детей знакомиться с дедушкой… – Он покачал головой. – Я был молод и глуп.

Это уж точно.

– Что с ней случилось?

Асен глубоко вздохнул и сказал хрипло, будто что-то застряло у него в горле:

– Ее убил Константин.

Он замолчал. А дождь все шел. Капли барабанили по полу, отмеряя секунды неуютного молчания: тук, тук, тук…

Косара хотела сказать что-нибудь, что не звучало бы бесчувственно и безразлично.

– Мне жаль это слышать, – наконец промямлила она («Прекрасно, Косара, это было одновременно и бесчувственно, и безразлично»). – Как это произошло?

– Я был близок к тому, чтобы поймать его за руку. Однажды ночью мы устроили ему засаду в Доках, когда он ожидал большую партию контрабандного товара. Но вдруг он как-то разузнал, что я работаю в полиции. Не спрашивай меня, как именно, я и сам до сих пор не понимаю. Итак, он потребовал отпустить его, иначе он взорвет бомбу, которую спрятал под нашей супружеской кроватью. Боряна была там одна, я ведь сам… – Он сделал еще один глубокий вдох. – Я сам попросил ее остаться дома. Она числилась у отца в помощницах, и я так боялся, что она попадет под перекрестный огонь, я просто…

Он замолчал. Косара не смотрела ему в лицо, не пыталась понять, плачет ли он. Она могла услышать это в его голосе.

– Он спрятал бомбу под кроватью собственной дочери?

– Не думаю, что он правда хотел ей навредить, – сказал Асен. – Думаю, он просто собирался припугнуть меня, но неправильно рассчитал момент взрыва. На свете просто не бывает таких чудовищ.

Косара молчала. Ей встречались разные чудовища, и даже хуже этого.

– Самое паршивое, что похоронил он ее в Чернограде, просто назло мне. Она ведь не жила там с четырех лет, вот и зачем ему понадобилось хоронить ее там, как не для того, чтобы помешать мне приходить на могилу? – Асен глубоко и неровно вздохнул: – И знаешь, о чем я думаю все время? О том, что это я во всем виноват.

– Это не твоя вина, – сказала Косара, услышав эхо своих мыслей в его словах, услышав то, о чем она спрашивала себя каждый день, с тех пор как умерла Невена.