Темные завесы

– На мне был костюм, при виде которого и сам Ру Пол[32] разинул бы рот, но к тому времени вообще-то уже не было нужды кого-то из себя изображать. Не требовалось никакого «альтер эго», чтобы переложить вину на него.

– Если не можешь жить на всю катушку, то какой в этом смысл, точно?

– Все мы – не более чем персонажи, деточка. Одни – в истории, созданной нами самими, другие – согласно доставшимся им ролям. Лично я предпочитаю первое… – Он опять посмотрел на это ужасное лицо на журнальном столике, прищурив глаза. – Хотя, боюсь, в тот вечер мы, наверное, малость переборщили.

– А что произошло?

– О, ничего такого совсем уж из ряда вон выходящего, я бы сказал. Просто обычный пьяный флирт и не особо корректные разговоры поначалу. Помню какую-то жаркую возню в чуланах и кладовках, в которых уединились кое-какие парочки, а еще довольно серьезную перепалку между послами Советского Союза и Франции, явно вдохновленную кокаином, с криками «А ты кто такой?» и всем прочим. Оба не смогли скрыть свой акцент. Все мы сразу поняли, кто они такие, – объяснил Гутиэррес, рассмеявшись. – В общем, обычное пьяное разгуляево. Но ближе к полуночи все стало немного странным. Не знаю почему. Атмосфера показалась мне еще более гнетущей. В какой-то момент я увидел, как один знаменитый писатель, имя которого пускай останется неназванным, угрожал разделать физиономию своей жены на котлеты, если она не прекратит называть его самовлюбленным ослом. Весь вечер стал слегка принужденным, а веселье – натянутым. И Ребека тоже казалась какой-то не такой. Какой-то отрешенной, что ли… Лично я полагал, что ей хотелось очутиться где угодно, но только не там. И все это почувствовали. Может, всё это ей просто наскучило. Она выгнала нас около часа ночи – довольно рано, учитывая, как там обычно развивались события.

– Какой на ней был маскарадный костюм?

– Никакой, – улыбнулся Гутиэррес. – Совсем никакого. Лишь простое, великолепное черное платье.

Кэтрин почувствовала, как у нее по коже побежали мурашки.

– Думаю, что после долгих лет макияжа, дизайнерских шмоток и поз для фотосессий она наконец почувствовала, что ее собственное лицо – вполне подходящая маска и само по себе. – На секунду примолкнув, старик пробормотал себе под нос: – Она хорошо умела скрывать то, что ей требовалось.

– И это была последняя из их вечеринок?

– Больше их не было. Но вскоре она забеременела. А потом родился Джек. Полагаю, времени на фривольные игрища уже не оставалось.

Но было и нечто большее, предположила Кэтрин. Еще что-то, о чем Гутиэррес предпочел умолчать. Дело было в том, как он вдруг ушел от разговора, откинувшись на спинку кресла и отведя взгляд, словно намеренно отмахиваясь от какого-то воспоминания.

– Так на ком же это было? – спросила она, мотнув головой в сторону полумаски на журнальном столике. До Гутиэрреса словно не сразу дошел этот вопрос.

– Вообще-то не припомню, – наконец ответил он.

«Он лжет, – подумала Кэтрин. – Только вот зачем ему лгать?»

* * *

«Что же это могло быть?» – ломала она голову, стоя в гостиной и прислушиваясь к трепетно подрагивающему голосу Эдит Пиаф, доносящемуся из динамиков «Харман-Кардон», – к этим мрачным стенаниям об утраченной любви, полным тоски и сожалений о былом.

А эти вечеринки? Что же они из себя на самом деле представляли? Этот дом буквально кишел самыми могущественными и влиятельными людьми в городе, освобожденными от своих публичных амплуа масками, которые они носили, – вольными «плохо себя вести», как выразился Гутиэррес. Кэтрин встала, повернулась к зеркалу, которое подарил ей Уоррен Райт, и изучила свое отражение, после чего вдруг импульсивно ухватила себя за волосы, подняла их с плеч и стянула на затылке, обрамляя лицо чуть пушистым шлемом.

«А что, если их обрезать? Постричь покороче? Как у Ребеки?»

Кэтрин 2.0 немигающе смотрела на нее из зеркала, суровая и непреклонная. Теперь уже свободная от стыда за свое прошлое, свободная от того, что сама назвала «неустроенностью собственной личности».

– Это была не моя вина, – прошептала она и подождала, не возразит ли ей другой голос в голове.

Но вместо этого ее внимание привлек другой звук.

Клик, клик, клик.

Там, в отражении позади нее, виднелась неясная фигура, небрежно прислонившаяся к дверному косяку и наблюдающая за ней: в одной руке сигарета, другая – в кармане брюк, пощелкивает зажигалкой. Стройная, элегантная фигура в смокинге – лицо укутано полумраком фойе, но все же не настолько размыто, чтобы Кэтрин не смогла разглядеть, что на нем надето. «Та самая маска на половину лица!»

Она резко обернулась, но фигура исчезла.

«Или же ее там и не было».

Кэтрин опять повернулась к отражению в зеркале, и ей показалось, будто она видит некое колебание воздуха в том месте, где только что маячила фигура. Легкое мерцание, повторяющее ее очертания, которое, немного подрожав, тоже быстро рассеялось.

И только тут Кэтрин поняла, что сейчас на ней.

Маленькое черное платье Ребеки.

«Когда это я успела его надеть?»

* * *