Темные завесы

Когда они вошли в конференц-зал на двадцатом этаже, отведенный для проведения совещания, у Кэтрин перехватило дыхание. Во главе стола в дальнем его конце сидел «дядя» Уоррен Райт собственной персоной. С одной стороны от него расположились несколько ее коллег из «БКЛ», а с другой, лицом к ним, – группа еще каких-то юристов, предположительно из офиса «Райт Фарма». Стол был уставлен бутылками с негазированной водой, термосами с чаем и кофе, на буфете громоздились разнообразная выпечка и фрукты, но все же на угощения так никто и не позарился. Никто не хотел подходить туда первым, так что все это великолепие оставалось нетронутым.

Когда вошли Алекс и Кэтрин, Райт встал, и все остальные последовали его примеру.

– Господа, дамы, – произнесла Алекс, уверенно занимая место во главе стола и жестом приглашая Кэтрин сесть по правую руку от нее. – Поскольку это лишь предварительная встреча, мы с председательствующим здесь мистером Райтом предлагаем пока что просто представиться друг другу, а затем ознакомиться с подготовленной нами краткой справкой по делу, чтобы мы могли более серьезно углубиться в обсуждение этого вопроса в ходе нашей следующей встречи. Уоррен?

Все опять уселись и принялись просматривать папки с ходатайствами, предложениями и прецедентами, которые Джош, верный порученец Алекс, разложил на столе перед каждым из кресел. Уоррен Райт остался стоять, доминируя в зале своим ростом, своей харизмой и своим пронзительным взглядом, который обшаривал комнату, словно камера беспилотника в поисках цели. Наконец тот остановился на Кэтрин, и она узнала этот взгляд. Но не стала припоминать недавние события. Ее внутренняя Афина пробудилась к жизни. Кэтрин по-прежнему делала вид, будто полностью сосредоточилась на папке с ознакомительными материалами, хотя слова на странице с равным успехом могли быть инопланетными иероглифами.

– Кто-то однажды спросил, в чем разница между хорошей женщиной-юристом и питбулем… – наконец произнес Райт. По комнате прокатились сдавленные нервные смешки. – Ответ? В губной помаде.

Политкорректно ли одобрять нечто подобное смехом? Никто не мог этого решить, поэтому никто и не рискнул. Кроме Алекс. Не найдя в этом ничего зазорного, она с энтузиазмом поддержала шутку.

– Сегодня я накрасила глаза своими лучшими тенями, любимый, и все для тебя! – рассмеялась она. – Пора уже кое-кого порвать, как тузик грелку!

– Именно это я и хотел услышать от «БКЛ», – рассмеялся в ответ Райт. – Все эти коллективные иски основаны на том, что законодательная база предоставляет просто-таки невероятную свободу трактовок. Это не более чем уловка, призванная вынести вопрос на суд общественного мнения, а не системы правосудия. К сожалению, с тех пор, как нападки на «Пердью Фарма»[34] из-за ее опиоидного бизнеса стали набирать обороты, сезон охоты был открыт и на всех остальных. Итак, давайте с самого начала внесем ясность: мы никогда не вводили общественность или медицинское сообщество в заблуждение касательно эффективности и сопутствующих рисков наших продуктов. Тем не менее мы не контролируем использование какого-либо лекарства после того, как оно продано дистрибьюторам или аптекам, после того, как оно выписано врачами и поступает на рынок. Но вот вам пожалуйста… Итак, за полторы тысячи баксов в час я ожидаю, что вы совместно придумаете стратегию, как «порвать кое-кого, как тузик грелку», как обещала бесстрашная мисс Голд, и загнать этих назойливых правдоискателей обратно в безвестность, где им самое место.

Когда Райт закончил свою проповедь и уселся на место, над длинным столом опять пронеслись нервные смешки. Затем общим вниманием завладела Алекс.

Кэтрин едва слышала, что говорит подруга, пока та знакомила собравшихся и раздавала задания. Кровь гудела у нее в ушах, как бензиновый вентилятор для уборки листьев, включенный на полную мощность. Она чувствовала, как пристальный взгляд Уоррена Райта проникает ей прямо сквозь одежду. Он тоже не слушал Алекс. Кэтрин не терпелось поскорее выбраться из этой комнаты. Когда объявили перерыв, она первой метнулась к двери.

* * *

«Ты должна вытащить меня из этой поганки, Эл! Это не для меня», – лихорадочно набрала на клавиатуре Кэтрин.

Ответ последовал незамедлительно.

«Прости, Кей, ничего не могу поделать. Это спущено сверху. Когда такой клиент, как Уоррен Райт, что-то просит, мы берем под козырек».

– А где цветы? – поинтересовался Уоррен Райт, прислонившись к дверному косяку ее кабинета с беспечным видом в высшей степени уверенного в себе человека. Кэтрин резко оторвала взгляд от экрана своего компьютера. Его улыбка была и приветливой, и высокомерной, как будто он знал, какой эффект она производит, и не боялся этим пользоваться.