Темные завесы

Она так пристально смотрела на Кэтрин, что той показалось, будто старуха смотрит куда-то сквозь нее. Кэтрин отвернулась и уставилась в окно, из которого ее только что звал ребенок.

– Наверняка она очень испугалась, – произнесла она практически про себя.

Мисс Дюпре подалась к ней даже еще ближе и прошептала:

– Знаете, у нее был пистолет. Я видела ее с ним. – Она ткнула пальцем в окно спальни Кэтрин. – Надо было ей им воспользоваться.

* * *

Что в Ребеке Райт было такого, что настолько занимало Кэтрин? Почему она так зациклилась на этой женщине и на том, что произошло много лет назад? Может, эта ее одержимость и есть причина подобных галлюцинаций? Или это галлюцинации – причина ее одержимости? Вопрос – чисто лента Мёбиуса: ни начала, ни конца. Змея, заглатывающая свой собственный хвост. Чем больше узнаешь, тем лучше понимаешь, что ничего не знаешь.

Но как же мебель – передвинутая, переставленная в другом порядке? Это-то явно не галлюцинация. Как это можно объяснить? Да и кому? Алекс? Джеку? «Господи, да я даже сама себе не могу этого объяснить!»

Доктору Фрэнкл? Вот уж нет. Если только не хочется опять угодить в пределы психиатрического отделения УДВ.

Кэтрин сидела в кровати, держа в руках папку-гармошку, обнаруженную в сундуке в подвале, и раздумывая, стоит ли открывать ее, но совесть в конце концов уступила непреодолимому желанию, и она приготовилась вторгнуться в частную жизнь Ребеки. Осторожно освободила папку от клейкой ленты и полиэтиленовой упаковки, чтобы положить обратно в том же виде, в каком нашла. Внутри лежали стопки бумаг – какие-то старые счета, страховые полисы, альбомы для вырезок со статьями о карьере Ребеки, фотографии и контрольки к ним, сделанные Роберто Гутиэрресом. Обнаружилось там и изящное, написанное каллиграфическим почерком на тонком пергаменте приглашение на свадьбу Роберта и Ребеки, все исчерканное ее пометками. «Не нравится этот цвет. И где дата? Добавить “никаких подарков, пожалуйста”». Еще одно приглашение было составлено в более вольном тоне. «31 октября, с восьми вечера и пока не грянет колокол. И не думай к нам пролезть, коль пришел таким, как есть!»

А потом она наткнулась на длинную докладную записку от некоего адвоката по фамилии Коллинз. «Неудивительно, что это было запечатано и спрятано с глаз долой», – быстро поняла Кэтрин. Ребека наняла его, чтобы он разыскал ее отца, если тот до сих пор жив, и по возможности удостоверил отцовство. Коллинз нашел нескольких мужчин, которые соответствовали предоставленному Ребекой описанию и датам, соответствовавшим срокам беременности ее матери и рождению Ребеки, но в конечном счете пришел к выводу, что не имеется достаточно доказательств, позволяющих окончательно идентифицировать кого-либо из этих мужчин, двое из которых к тому времени уже умерли, как биологического отца Ребеки. Это, конечно, было еще до того, как стал доступен анализ ДНК.

В других отделениях папки нашлась подборка полицейских протоколов об арестах женщины, именовавшейся то Кармен Фавела, то Луиза Смит, то Ирен Федела. Фамилия Федела сразу бросилась Кэтрин в глаза. По словам Гутиэрреса, это была настоящая девичья фамилия Ребеки. Кармен/Луиза/Ирен несколько раз задерживалась в Нью-Йорке, а затем в Майами за «назойливое приставание к клиентам». В разное время она регулярно оказывалась на улице и сильно нуждалась, но под конец на несколько лет «вышла из игры», поскольку «была уже слишком стара, чтобы заниматься прежним ремеслом». На момент написания отчета Коллинза она работала уборщицей в католической епархии в Квинсе, всеми силами стараясь избавиться от наркозависимости. В эти документы была вложена фотография женщины средних лет, обнимающей младенца.

* * *

– Это Луиза, – сказал Роберто Гутиэррес, когда Кэтрин рассказала ему о найденной фотографии. Она позвонила ему под предлогом того, что хочет отдать ему снимки и контрольки, которые обнаружила в подвале. – Она была няней маленького Джека.

Голос у него был как у пьяного.

– Няней? – Кэтрин предпочла не упоминать о полицейских протоколах, которые адвокат приложил к своему отчету. – Что с ней случилось? Она все еще жива?

– А кто ее знает… – пробормотал Гутиэррес. – Они забрали ее после смерти Ребеки. Приехали и забрали.

Старик резко остановился, и ей показалось, будто он ругнулся, словно ляпнул что-то, чего не следовало говорить.

– Они? Кто это «они»? Забрали куда? – Она слышала, как его дыхание на другом конце провода участилось. Ответил он не сразу.

– В Елизаветинскую.

Желудок Кэтрин при упоминании этого названия болезненно сжался. Больница Святой Елизаветы… То самое здание, к которому она не по своей воле подъехала в тот вечер, когда Джек подарил ей «Мерседес».

* * *