Темный лик двойника

— Пойдемте позавтракаем. Вы меня угощаете?

Кто-то скажет, что нахальство девицы перерастало все границы, но в этом случае оно было мне на руку. Я подумал: «А почему бы ее не пригласить? Если она действительно работает в газете, я смогу получить важную информацию. Кто лучше журналиста знает местные новости и сплетни? Если она приставлена ко мне, нужно понять, почему я вызываю такой интерес?..».

— Хорошо, я приглашаю вас. Скажите — куда? Вы местную кухню знаете лучше.

— Дайте подумать… В кафе «Евразия».

— Пусть будет «Евразия».

Я двинулся вслед за Надеждой и «случайно» обернулся на швейцара. Возле него стоял какой-то человек, по всей видимости, начальственное лицо; швейцар ему чуть ли не кланялся, что-то виновато объяснял.

Мы с Надей сели за столик, я сделал заказ, и моя спутница достала микрофон:

— Ваши глубокие мысли должны остаться для истории.

Я ждал банальных вопросов, типа: «Когда вы начали писать? Что послужило толчком к творчеству?». Так со мной уже часто бывало. Я бы в ответ снисходительно бросил: «Давайте что-нибудь более оригинальное», поучил бы неразумную: «Должны, Наденька, быть неожиданные вопросы и блестящие ответы маэстро!». Однако Надя спросила:

— Скажите, Александр, вы ассоциируете себя со своими героями?

— Как вам сказать… Иногда.

— А конкретнее?

Я задумался и вдруг понял, что многих своих героев просто позабыл, по крайней мере, — их поступки. Они прошли через меня и… скрылись где-то в сером тумане. Наши сердца не бьются в унисон, я не плачу и не смеюсь вместе с ними. А ведь тот же Достоевский проходил с Раскольниковым весь путь до убийства старухи. Он видел камень, за которым преступник Родька прятал похищенные в квартире процентщицы деньги и ценности. Великий гений забирался в шкуру своего отверженного отпрыска, знал любую его потаенную мысль, спорил с ним, переживал каждое его действо. Сколько разных судеб прошло через мозг и сердце Федора Михайловича, а он благословлял всех их, будь то даже самый скромный персонаж, который и на сюжет-то влияет косвенно, а то и не влияет совсем. Поэтому он и великий гений! А кто я, наблюдающий за событиями со стороны? Творец, не интересующийся последствиями собственного творения?

А вот Надежда хорошо помнила моих героев, потому пытала меня, словно инквизитор подозреваемого в колдовстве. А иногда и поучала, как Белинский «разных там недотеп», которые потом изумлялись: сколько же он нового «понаоткрывал» в их творчестве. Она сыпала сложнейшими литературными терминами, о некоторых я слыхом не слыхивал, поясняла сущность того или иного направления в прозе и поэзии. В итоге мне приходилось изворачиваться, с умным видом кивая головой.

От экзекуций неистовой журналистки спас звонок Светланы, он раздался как раз в тот момент, когда я должен был в очередной раз почувствовать себя лохом. Извинившись, я поднялся и быстро отошел.

— Как ты? — спросила Светлана.

— Уже в Старом Осколе.

— Это я знаю. Что делаешь?

— Даю интервью одной молодой, очень привлекательной особе.

— Что?!! Так я оплачиваю твой очередной флирт? Не жирно ли будет, дружок?

— Я нашел наше казино.

— Отлично!.. Только вот что, докладывай о каждом своем шаге.

— Это еще почему?

— Потому что я — твой шеф, спонсор и так далее. И вообще… в свете последних событий я просто обязана быть в курсе.

— Как скажете, мой генерал!

— Перестань кривляться. Я не допущу, чтобы Александр Павлов оказался в новой переделке. Иначе русская литература понесет невосполнимый ущерб!

— Раз ты так считаешь…

Я вернулся к журналистке, с умным видом рассматривающей свои записи, и поспешно предложил:

— Закончим на сегодня?

— Но у меня остались еще некоторые вопросы. И очень важные.

— Вы собрали материал не для одного интервью, а, по крайней мере, для десятка.

— Александр!..

— Нет и еще раз нет! Теперь я вас проинтервьюирую. Расскажите о вашем городе.

— Что вас интересует?

— Все!

— Какой вы всеядный, однако.

— У вас необычная фамилия.

— Это не фамилия, а псевдоним. Итак, с чего начнем? С истории Оскола?

— О ней могу и сам прочитать.

— Архитектура?

— Она перед моими глазами.

— Люди?

— Вот эта тема для писателя любопытна.

Надя вдруг пристально на меня посмотрела:

— Вас интересует кто-то конкретно?

От прямого вопроса я даже смутился:

— Почему вы так решили?

— Вы очень плохой конспиратор, — рассмеялась она.

Сложное положение! Откровенничать с умной женщиной все равно, что танцевать голыми ногами на горячих углях. Но мне нужны факты! За ними я приехал в Старый Оскол.

Начал я издалека:

— Некоторое время назад один мой приятель побывал у вас и у него завязались интересные знакомства. Кстати, вот он. Никогда не встречали?

Надежда взяла воссозданную фотографию Непряева, и ее милые глазки заискрились:

— Вы бессовестный лжец. Обманываете наивную Надюшу. А я уже доверилась вам!

— И в чем же я вас обманул?!

— Он не может быть вашим хорошим знакомым.

— Вот тебе раз!

— Это фоторобот, сделанный на компьютере под фотографию. Если бы вы его знали, дружили с ним, то моему взору предстало бы другое: вы с ним стоите у фонтана или у водопада, улыбаетесь…

— Прочему именно у водопада?