Тень

В эту ночь Лукерья не могла заснуть до утра. Голова ее была какой-то мутной, в ней, как мухи, жужжали какие-то шальные мысли, она металась, на минуту забывалась тяжелым сном, но тут же просыпалась в холодном поту от каких-то ужасов, преследовавших ее всю ночь. Ох, и не к добру это. Да еще и огромная полная, как масляничный блин, Луна, как назло, уставилась в окно, да так, что занавеска не могла скрыть ее сияющий и какой-то зловещий вид. Она смотрела на Лукерью с глубокой и молчаливой укоризной, и это доводило ее до лихорадки. Не знаю, как я переживу эту ночь? А если уж переживу, то утром обязательно в церковь, покаюсь во всем, а книгу выброшу в реку вместе с сундуком! Прости меня, Господи! Только под утро ее сознание отключилось. Проснулась она уже в обед. Голова гудела и отказывалась что-либо соображать. Тут она вспомнила все, что ей привиделось ночью, но день был настолько светлый и солнечный, что смог легко прогнать все мрачные мысли и подумать о жизни. Лукерья села на скамейку у дома и задумалась. Крепко задумалась. Как она жила раньше и как живет сейчас. Хоть и тяжко ей было одной с внучкой, да вроде весело вдвоем, друг друга поддерживали, подолгу говорили, пахали землю, сеяли, готовили нехитрую еду. Понятно, что веселья было мало, но ведь жили – не тужили, как могли. И, как напасть, эта проклятая Тень! Спасибо тебе, бабушка моя-колдунья за наследство! И славу дурную о себе оставила, и мне такое наследство, что не дай Бог! Люди до сих пор косятся, обходят хату стороной. Слава Богу, Фросюшка выросла большая, теперь уже замужняя, даст Бог, и детки скоро пойдут… Ничего теперь меня в этой жизни не держит. И никто. Зачем живу, для кого? А сколько всего натворила за последнее время! Нет мне пощады! И все зависть человеческая, все мало, мало! Ну жили бы по-прежнему, и ничего бы не случилось, ни убийств, ни краж, ни вранья, ни колдовства. Эх, и зачем я отрыла этот сундук…? Стоял себе, есть не просил… Да что уж теперь? Да, надо идти покаяться. Перед людьми не буду – заклюют внучку. А вот перед Богом надо, может, и простит, и примет как-нибудь…Хотя, как меня принять-то можно с такими грехами? Ладно, будь, что будет!

Лукерья долго собиралась, надела на себя все самое лучшее, и направилась в церковь. Церковь находилась от хаты не так уж и далеко, всего-то в 3 верстах. Погода была хорошая, осень уже позолотила березы, да клены – красота! Воздух был прозрачным, звенящим и теплым. Лукерья вошла в церковь, освятив себя тройным крестом на пороге. Внутри было прохладно и пахло ладаном и сыростью. Свечи тускло горели в потемках, высвечивая нескольких прихожан и темные укоризненные лики старых икон. Лукерья поставила свечку, встала на колени и стала истово креститься, что-то горячо нашептывая сухими губами.