Тень

Просторный старый лифт медленно полз вниз. Фомич бубнил сбивчивые объяснения, а Лиза завороженно смотрела на проплывающие мимо нее декорации. Эпоха сменяла эпоху, вот лифт проехал сквозь уютно обставленный светский салон, а вот они уже в бедной избе. Столетия истории города смотрели на Лизу с любопытством из-за крупной решетки двери. В отличие от Степы, Лиза была настоящим ребенком XXI века. Она выросла на сказках и не перестала смотреть и читать их, став взрослой. Вся Лизина недолгая жизнь готовила ее к мысли, что есть еще какой-то мир. Вот он рядом – сказочный и волшебный, совершенно непохожий на наш. Книги про Нарнию, про Гарри Поттера и Артемиса Фаула, романы Нила Геймана и комиксы Майка Миньолы – вот что подготовило Лизу ко встрече с Подмосковием, и она с наслаждением окунулась в этот странный мир.

Они вышли на маленькую площадь с уютными, почти кукольными двухэтажными домиками с ухоженными палисадниками. Фомич все еще что-то рассказывал Лизе, оживленно жестикулируя, а она делала вид, что слушает, и внимательно рассматривала другой город. Степа попал в Подмосковие уже после смерти, и его восприятие очень отличалось от Лизиного. Здесь не было запаха. Лиза остановилась и принюхалась: не пахло ничем. Жизнь всегда чем-то пахнет, приятным или не очень, но запах – это одна из важнейших составляющих нашего мира, и у Лизы от неожиданности даже чуть-чуть закружилась голова. Ни ветра, ни запахов. Здесь был мир звуков и ощущений. Лиза вгляделась в высящуюся вдали громаду собора… Фомич резко дернул ее за плечо.

– Ты ворон не считай щас. У нас с тобой дела есть, да и вообще не положено тебе тут быть.

– А какие у нас дела?

Фомич замешкался. Он, если уж быть совсем честным, не очень сам до конца понимал, чего ему делать с живой девушкой. И он уже жалел, что разрешил Степе спихнуть ее на себя.

– Пойдем, покажу тебя царевне, а потом, наверное, на ночлег у себя устрою. Эх, не положено тут живым!

Он сердито посмотрел на Лизу своими колючими глазками, как будто желая подчеркнуть важность момента и Лизину ответственность за то, что ему приходится правила нарушать. Но Лиза в ответ только прыснула со смеху: насупленный Фомич с его бородой и мохнатыми бровями был похож на Старичка-Лесовичка из мультика и выглядел скорее комично, нежели угрожающе.

– Пойдемте, Фомич, пойдемте. Не сердитесь на меня, – сказала Лиза как можно более примирительным тоном и даже улыбнулась. Фомич хмыкнул, но без былого раздражения.

Они зашагали через площадь. Лиза с легким ужасом и нескрываемым любопытством рассматривала редких прохожих, которые сами смотрели на нее как на диковинную зверушку.

Лизу завораживали покойники, несшие на себе следы своих трагических смертей. Страшные ножевые раны, пулевые отверстия, раны от взрывов, пожаров и утоплений. Лиза засмотрелась на красивого мальчика, лениво прислонившегося к углу кирпичного доходного дома. Мальчик заметил Лизин взгляд и сначала немного смутился, но потом выпрямился, сердито зыркнул на Лизу и скрылся в подворотне дома. Лиза вдруг остановилась и повернулась к Фомичу.

– Скажите, а если ваш город населен мертвыми, значит, я смогу встретить здесь свою сестру?

Фомич даже открыл рот, чтобы сказать Лизе неприятное, отругать за то, что глупая девчонка невнимательно слушала его объяснения, но увидел в ее глазах надежду и боль. Увидел вынужденно повзрослевшего ребенка, который готов верить в чудо и готов даже на чудо надеяться. Увидел и передумал.

– Нет, милая. Не увидишь, – голос Фомича звучал немного смущенно. – Тут только неупокоенные живут. Те, кого не похоронили, кто в канаве сгнил или кого в доме замуровали. Ты ведь сестру свою похоронила?

– Похоронила, – пустым голосом сказала Лиза, и воспоминания о последних днях тяжелым камнем навалились на нее. Она стала торопливо оглядываться, лихорадочно ища глазами любую новую тему для разговора. – А что это?

Лиза рукой показывала Фомичу куда-то вверх. Он поднял голову. Неудивительно, что девушка задала свой вопрос таким потрясенным голосом. Даже на жителей Подмосковия это место производило жуткое впечатление. За уютными домами площади высился замок. Страшный готический замок с высокими узкими окнами и каменными чудовищами, стерегущими водостоки. Только приглядевшись, можно было разобрать привычный вид этого страшного дома – каменного монстра Лубянки.

– Понимаешь, – Фомич замешкался. В отличие от царевны или профессора, он не очень дружил со словами и объяснять не любил. – Помнишь, я тебе в лифте сказал, что наш город состоит из эмоций и воспоминаний. Все, что тебя сейчас окружает, – это не настоящая история, а история такая, какой ее помнят люди. Как они про нее чувствуют, так тут все и выглядит.