Тень Белого Тигра

Нагиль и Дэкван спустились к заливу Ляодун. Широкая река Хайхэ собирала свои воды из трёх рек поменьше, протекала по Великой Китайской равнине, впадала здесь в залив, принося с собой силы половины Империи. Место, куда Нагиль привёл Дэквана и велел ждать, называлось Лаолунтоу. Голова старого Дракона.

Хорошее место, нехотя думал Нагиль, правильное. Он чертил на расчищенной от снега земле круг Великого Цикла, повторяя рисунки ворчливой мудан, и гадал, привела ли его к этому моменту судьба, или же то был его личный выбор и его решения.

Лан говорила, судьба складывается из множества мелких решений, которые, подобно мелким ручейкам, собираются в большой поток и несут человека вдоль его жизненного пути.

– Тебе надо… – начал Нагиль, поворачиваясь к Дэквану, и запнулся.

Тырсэгарра уже сидел в центре круга, демонстрируя абсолютное принятие и покой. Не таким должен быть человек, пожелавший отдать свою душу на службу Дракону. Нагиль рассердился и тут же себя одёрнул: они говорили об этом, спорили, они приняли решение вдвоём. Отказываться от него, теша своё метущееся сердце, значило оскорбить ещё и Дэквана.

Он никогда не давал в себе усомниться.

– Тебе будет больно, – предупредил Нагиль, на большее его не хватило. Дэкван кивнул.

– Щимвер [59], ёнгданте. Я принимаю эту боль.

– Как ты можешь её принимать, если даже не знаешь ещё… – заворчал Нагиль, но тут же прикусил язык. Меньше года назад он точно так же убеждал Лан, что справится с любой пыткой, чтобы вернуть Сон Йонг. Он сделал бы то же самое и для любого воина в своём войске. Чем Дэкван отличался от Мун Нагиля?

Ноги не держали – то ли от слабости, то ли от страха. Страх не был чужд никому, ни простому человеку, ни Дракону, ни стражнику короля, ни генералу. Испытывать его было правильно. Теряться в нём – нет.

Нагиль опустился на колени в нарисованный круг. Сейчас он сидел в одной его половине, Дэкван – в другой, и их разделяла тонкая плавная линия. Тайцзи, Великий предел, деление на прошлое и будущее. Мастер Вонгсун говорил, что Великий предел делит всё сущее на две противоположности. Свет и тьма, день и ночь, солнце и луна, жара и холод.

– Некоторые считают, что Инь и Ян – это женское и мужское, ведь они тоже противоположны друг другу. Инь – мягкое, тёмное, теневое. Ян – твёрдое, светлое. Инь символизирует Белый Тигр. Ян – Лазурный Дракон.

– Но, мастер! – возражал Нагиль. – Тигр и Дракон не противоположности, они дополняют друг друга в Великом Цикле.

– Верно, – кивал мастер Вонгсун. – И потому Инь и Ян не только противоположности. Они едины и неделимы.

– Не понимаю, – хмурился Рэвон. – Если они едины, то почему делят мир?

– А это, мой ученик, тебе придётся познать самому.

Много позже, когда мастер Вонгсун присоединился к духам, растворился в Великом Цикле, и к растерянному Нагилю, только получившему силу Дракона, пришла шаманка из Ордена Белого Тигра, она сказала, что учитель тоже неверно понимал символы.

– Инь и Ян – не линия раздела, – говорила она молодому капитану драконьего войска. – Это всего лишь этап. Вуцзи – небытие, тайцзи – его деление. Начало времён и всех начал, причина появления двух сил. Инь и Ян – две равнозначные силы, и они существуют, чтобы поддерживать друг друга. Вот почему они едины и неделимы.

Когда Сон Йонг обернулась имуги и Нагиль пришёл к шаманке за помощью, ожидая, что она прогонит его и ему придётся пожертвовать собой, чтобы госпожа выжила, Лан сказала, что свяжет их. Ритуал будет больной, жестокий, он изменит обоих. Нагиль согласился не раздумывая. С тех пор они с Сон Йонг были едины, даже если их разделяли целые вселенные. С тех пор – Нагиль знал это, как самого себя, – их тянуло друг другу, как бы сильно он ни противился.

– Эта сила, – предупредила Лан до ритуала, – похожа на нить, которой Дракона связывают с Хранителем. У тебя нет Хранителя, моджори-ёнг [60], ты отказался от него, посчитав себя самым умным. Тогда я ругала тебя, а теперь вижу, что это тоже не было случайностью. В некотором роде, Мун Нагиль, ты счастливчик, каких поискать…

Тогда Нагиль решил, что она бредит: он знал эту ворчливую шаманку с японского острова всего лишь полгода и думал, будто она говорит не с духами, а с воображаемыми существами, которых видит в дурмане.