Тень дьявола

— Постойте, Алексей Васильевич, — услышал он минуту спустя и обернулся. Навстречу ему, мелко семеня, спешил Старостин.

— Совсем забыл спросить, просто из головы вылетело, как там Ирина Ларионова?

— Ирина? — переспросил Алексей и немного задумался. — С Ириной всё в порядке. Она выздоровела, живёт на острове, восстанавливает силы.

— А она…это…с тобой? — как-то очень робко и непонятно спросил Илья Михайлович.

— Конечно со мной, с кем же ещё ей быть на диком острове? — ответил Кедров с напускным безразличием, словно не догадывался об истинном смысле вопроса.

— Нет, я не о том…, то есть, о том, в Программе ли она? Известно ли ей то, о чём ты сейчас мне поведал? — Илья Михайлович спрашивал так, будто был для Ирины любящим отцом и оттого, какой последует ответ, будут зависеть их дальнейшие отношения. Но это была внешняя оболочка вопроса, в действительности же он интересовался Ириной не из праздного любопытства. Илья Михайлович ревновал её к Кедрову, переживал как влюблённый мужчина. Он и сам не заметил, как это произошло. После нескольких мимолётных встреч с Ларионовой в нём зазвенел давно забытый колокольчик. Точно такой же звон он слышал в себе тридцать лет назад, когда впервые заглянул в глаза будущей жены. С отъездом Ирины в Чердынские леса Илья Михайлович совсем потерял покой. Всё вокруг почему-то стало восприниматься им по-другому. На работе раздражали подчинённые, и он злился на них, в транспорте досаждали громкие окрики размалёванной кондукторши, а дома охватывали приступы зелёной тоски. Возвращаясь с работы, профессор наспех проглатывал ужин и уходил в кабинет. С супругой перестал общаться, ссылаясь на занятость. Он окончательно понял, что влюбился на старости лет.

— Ларионову избавили от болезни Пришельцы, после чего она решила посвятить новую жизнь служению Высшим Силам. Ваша знакомая избрала тот же путь, что и я, — казённым языком сообщил Алексей.

Старостин сразу же сник, опустил голову, как цветок в знойный день, и, не говоря ни слова, зашагал в обратном направлении. Последняя ниточка, которая связывала его с Ириной, порвалась. Он понял, что путь на остров для него закрыт.

— «А может, это и к лучшему? — подумалось вдруг Илье Михайловичу. — Абсурдно и глупо рассчитывать на взаимность в моём возрасте. Пусть всё идёт так, как идёт. Время вылечит, и мои душевные раны когда-нибудь зарубцуются».

Старостин доковылял до знакомой скамейки, и устало опустился на неё. Ему было крайне необходимо поразмышлять.

Кедров тем временем скоро шагал к речному вокзалу, мысленно подводя итог прошедшей встрече. Профессор разочаровал его. Целеустремлённый и волевой, каким он виделся Алексею прежде, он на самом деле оказался неуравновешенным и тщеславным. Уровень психической энергии, как выяснилось, имеет очень низкие показатели, а для совершенствования сознания потребуется немало времени. Причём, не было никакой гарантии, что Старостин не взбрыкнет на полпути по причине неразделённой любви. И тогда произойдёт сбой программы, что недопустимо. Профессор для предстоящей работы не годился. По-человечески, конечно, было жаль его, ведь тот всю сознательную жизнь бредил познанием Души человека. Поэтому, поразмыслив, Кедров решил пока не ставить на нём жирную точку и немного повременить.

«Пусть начнёт работу над книгой, — подумал он. — С первых глав будет понятно, насколько он способен переосмыслить ложные основы мироздания. После этого приму окончательное решение».

Кедров дошёл до остановки автобуса и, дождавшись пошарканного «Икаруса», вошёл в задний салон. У него оставалось мало времени, чтобы завершить намеченные дела, а ранним утром ему предстояло отправиться в обратный путь. На острове его с нетерпением ждали близкие люди — Аким и Ирина Ларионова.

Книга знаний