Тень над королевством

Кален не мог понять: день сейчас или ночь. Он лежал на куче какого-то тряпья в полутемном помещении с запахом плесени и человеческого пота. Наверное, человек, попавший впервые сюда, учуял бы и другие запахи, но Калена это мало волновало. Голова жутко болела, во рту ощущалась неприятная сухость, определенно, ему нужно было что-то выпить. Желание напиться было естественным. Ведь когда твоя голова затуманена, твою душу не тревожат призраки прошлого.

Кален попытался подняться, получалось – не очень. Когда он все же смог подняться на локти, рядом зашевелилась какая-то куча тряпья и из—под нее вылезла, наверное, женщина. Точно определить было сложно: замурзанное округлое лицо красноватого цвета, взъерошенные седые волосы, которых давно не касалась вода.

— Кален, ты куда? — спросонья спросила она.

— У нас вчера что—то осталось?— с надеждой спросил он.

— Да куда—там, мы вчера все выпили, — ответила еще одна куча тряпья слева, мужским голосом.

— Я бы тоже не отказался, — подхватил еще один.

В комнате находилось больше десяти человек, все они беспорядочно лежали на полу. В этом доме Кален провел сегодняшнюю ночь. Или, может быть, все же – день? Желание выпить только усилилось. Почесав искусанный вшами живот, Кален начал думать, что делать, пытаясь привести мысли в порядок и сосредоточиться еще хотя бы на чем—то, кроме грезах о выпивке.

Окончательно поднявшись, не особо надеясь на успех, он попробовал пошарить по своим карманам. В кошельке – тринадцать медных сум.

«Этого, возможно, хватит на два стакана наливки, неплохо, обычно утро бывает куда менее хорошим».

Подняв свой вещевой мешок, Кален вышел в сырой коридор и открыл дверь на улицу. Глаза ослепил яркий солнечный свет.

«Ага, все же день».

Вчера ему повезло: он смог найти почти не обглоданную куриную ножку на помойке, на второй такой же практически не было мяса, но выбирать не приходилось, и он взял ее тоже. Кален хорошо научился отличать мясо, которое еще можно есть, от пропавшего. И хотя порой и случались ошибки, но куда же без них? Иногда приходилось голодать несколько дней, Кален не помнил, сколько дней или лет прошло с той страшной ночи… За это время он успел из успешного фермера превратиться в обычного бродягу.

Но выпивка была тем единственным, что могло хоть немного притупить боль его души. Он даже пытался свести счеты с жизнью в казалось бы глухом лесу. Кален хорошо помнил ту ночь: на улице бушевала гроза, а боль внутри стала совсем невыносимой. Из-за мучивших его кошмаров он не мог нормально спать несколько суток. Прихватив с собой веревку, Кален ушел из Эбрука в осеннюю ночь. Дойдя до густого леса, он долго выбирал дерево. Подходящая ветка, на которую можно было взобраться и повесить веревку, нашлась совсем не сразу. Еще дольше пришлось искать гнилой ствол, чтобы стать на него ногами. Ему пришлось подняться на цыпочки, чтобы дотянуться до петли и накинуть ее на шею. Дождь не прекращался, и ноги скользили по размокшей коре. Кален решился не сразу. Какое-то время он еще постоял, прощаясь с этим миром, но все же сделал шаг в пустоту. Веревка, затянувшись, тут же сдавила шею, а через минуту свет померк. Он очнулся с петлей на шее, его лицо лежало на мокрой от дождя листве. Кто-то перерезал веревку, не дав ему умереть. Но никого рядом не было, вокруг царила абсолютная тишина, лишь редкие капли дождя падали с деревьев.

Поначалу ему из жалости одалживали деньги знакомые и родственники, но чем дальше, тем все меньше было желающих ему помочь. Дошло до того, что люди стали переходить на другую сторону дороги или же просто захлопывали перед ним дверь. Иногда, как вчера, удавалось что-то своровать и тогда у него появлялись хоть какие—то деньги.

Сегодня он хотел продать кузнечные клещи и несколько гвоздей, которые смог утащить вчера на рынке. Но это подождет, сперва надо было решить вопрос первой необходимости. Ему жутко хотелось в туалет. Посмотрев по сторонам, он решил опять вернуться в помещение, из которого только что вышел. Там, в сыром коридоре, он дал волю своему мочевому пузырю и на стене образовалось новое мокрое пятно.

Кален давно не следил за своим внешним видом, одежда превратилась в лохмотья, а запах от него исходил настолько неприятный, что его перестали пускать во все более—менее приличные заведения города. Выбор «куда идти» был непростым, и он все же решил направиться в таверну “У хромого монаха”. Заведение для не особо переборчивых клиентов находилось на окраине города.

Кален спешил, чтобы получить вожделенную выпивку. Таверна, словно мираж оазиса в пустыне для мучимого жаждой путника, манила его к себе. В его голове царила лишь одна мысль — поскорее забыться. На вывеске толстый монах с бочонком и покрасневшим лицом держал в руке кружку, тогда как другая рука обнимала хохочущую пышногрудую красотку. Открыв дверь, Кален быстро присел на свободное место за столом.

«Демон, все служанки знают меня в лицо, но отступать – поздно».

— Привет, Дина, принеси мне кружку эля, — обратился Кален к проходящей мимо женщине.