Тень над королевством

Женщина кивнула, но ничего не ответила, продолжила свой путь в направлении кухни. Когда она вернулась, вместе с нею вышли двое мужчин, включая владельца заведения. Кален попытался ретироваться, но дорогу ему преградил охранник, схвативший его за шиворот.

— Я же говорил тебе, чтобы ты не появлялся, пока не вернешь долг, — сказал хозяин таверны.

— Допился до провалов в памяти, — продолжил стоящий рядом. – А-ну, пошли!

Подхватив его под руки, они вывели его из таверны и потащили в ближайший переулок. Хотя когда-то Кален отличался силой и неплохо умел драться на кулаках, но те времена давно прошли. Били его не слишком сильно, но с чувством. Пару синяков, разбитый нос и рассеченная бровь. Закончив свое дело, они бросили его лежать в пыли переулка.

«Совсем забыл, что в таверну “У монаха” мне тоже нельзя».

Кое—как вытерев кровь, вернее, – размазав ее по лицу и бороде, Кален присел прямо на землю и стал думать, как ему быть дальше.

«Хорошо, хоть деньги не отобрали. Здесь есть недалеко хижина, на краю города, в которой хромая старуха продавала свою настойку, туда приходят только опустившиеся пропойцы, но вариантов немного».

Поднявшись, он уже хотел было отправиться к бабе, как через дорогу увидел знакомое лицо. Трое людей шли куда—то по переулку. Один из них – брат Инессы.

— Эй, Авид! — закричал Кален, подходя к гуляющей группе людей.

— Отвали от меня, ничтожество! — выкрикнул Авид, оттолкнув Калена в сторону.

— Ты его знаешь?

— Нет, конечно, бродяга какой—то, — ответил брат жены.

Кален застыл в замешательстве, этот диалог поразил его словно гром.

«Даже он. Даже брат жены, которого Кален презирал всю жизнь, теперь испытывает отвращение к нему. Как такое может быть? Как вообще подобное могло произойти? Боже, как же низко он пал! Чтобы сказала бы его жена, если бы увидела его таким? А дочь?»

***

В этот же день Кален искупался в море и постирал свою одежду, предварительно развесив ее над костром, чтобы выгнать вшей. На последние деньги он побрился, чтобы постричься денег уже не хватало. Кален попросил, чтобы его хотя бы расчесали в цирюльне. Денег на еду не оставалось, но сейчас было не до этого.

Кое—как приведя себя в человеческий вид, он впервые за долгие годы твердым шагом направился к воротам казармы.

— Эй, стой, ты куда? — окликнул его один из стражников на входе.

— Я хочу увидеть коменданта!

— Зачем он тебе?

— Я хочу записаться добровольцем!

— Ты хочешь стать солдатом?

— Да, я хочу стать солдатом Титоса, — твердо ответил Кален.

— Хорошо, проходи, — как только Кален перешагнул ворота, один охранник ударил локтем в бок второго, — Что я тебе говорил, они существуют! Вот, смотри, – доброволец!

***

Когда дверь отворилась и в комнату зашел Мумий, Кален читал “Хроники Титоса”.

— Ну что ж, хочу поздравить тебя, теперь ты новый капо, — начал свой разговор Мумий. — Благодаря твоей задумке, мы разоблачили предательство и хорошо потрепали силы Удана.

— Можешь рассказать подробности?

— Я сообщил, что мы планируем перевезти казну в подземное хранилище, находящееся в фундаменте старого дома в Нижнем Городе. Раньше это была усадьба какой-то важной шишки, но после пожара и трагической смерти всей его семьи, мы вырыли в подвале настоящее подземелье.

Кален успел заметить тягу Мумия к подземельям и тайным ходам.

— Я поручил охрану операции только людям Мута, и только ему сказал, что именно будет храниться в подземелье. В самом подземелье находились и другие тайные комнаты, в которых я спрятал несколько десятков бойцов, а также разместил основные силы — полторы сотни бойцов в еще одном подземелье, под пустырем слева. Всех доставили тайно, и никто не знал, зачем они там, никому нельзя было покидать свое убежище. Я позаботился, чтобы им хватало еды на несколько недель. Пришлось постараться. Когда люди Удана пришли, их было чуть больше пятидесяти. Мут и еще один его помощник собственноручно открыли двери подземного хранилища, чтобы их впустить. Мы располагали четырехкратным превосходство в численности, плюс хорошо знали местность, да и эффект неожиданности... Так что, несмотря на то, что Удан использовал в операции своих лучших бойцов, они были обречены, — с улыбкой закончил свой рассказ Мумий.

— Отлично, теперь я могу идти? А то надоело сидеть в четырех стенах, — спросил Кален.

— Ты можешь идти на все четыре стороны, друг. Мумий помнит добро, так что это — он протянул Калену увесистый мешок с монетами, — твоя награда за верность.

Взяв мешок с деньгами, Кален вышел на улицу, вместо ожидаемого облегчения свежий воздух принес чувство тошноты. Он дотронулся пальцами до бронзового кольца, висящего у него на груди. Это было кольцо Инессы. Еще когда у него совсем не было денег, даже на серебряное кольцо, и ему едва исполнилось девятнадцать, он попросил ее руки и подарил это кольцо. И она тут же, не раздумывая, согласилась. Кален помнил, как прыгал от радости, возвращаясь тем вечером в отцовский дом. Да, это был самый прекрасный день в его жизни, и больше таких не будет. Остались лишь боль, пустота и привкус пепла во рту.