Тень Серафима

Затерявшись у лифтов в пёстрой толпе уезжающих и вновь прибывающих посетителей, ювелир дождался наконец того, кто был ему нужен. Туфли и карманные часы всегда честно рассказывают о своём хозяине и уровне его благосостояния. Молодой, явно хорошо отдохнувший аристократ вышел, – а точнее сказать, вывалился – из крайнего лифта. Плавающей походкой бравого моряка прошёл мимо Себастьяна, едва не рухнув на того. Ювелир вежливо поддержал юношу, учтиво раскланялся и, не мешкая, сел в подошедший лифт. Не отстававшая ни на шаг София молча проследовала за ним.

Как выяснилось тут же, подземных этажей в «Шёлковой змее» было тринадцать, и пронумерованы они были в обратном порядке. Поражало воображение мастерство архитекторов и строителей, создавших такую уникальную по сложности и размерам конструкцию. Впрочем, в Ледуме всегда строили на широкую ногу.

Когда лифт остановился на тринадцатом, последнем этаже, кроме них с Софией внутри никого не осталось. Себастьян ободряюще кивнул девушке и мягким движением вывел её из лифта. Двери зловеще лязгнули и закрылись за спиной, отрезая возможные пути отступления.

– Ваша клубная карта, сэр, – с дежурной приклеенной улыбочкой потребовал встретивший их охранник.

Себастьян небрежно махнул перед самым лицом сотрудника только что ловко добытой золотой картой, не давая тому времени особенно вчитываться в благородное имя обладателя.

– Прошу вас, сэр. – На вцепившуюся ему в руку Софию охранник даже не обратил внимания, словно это была просто вещь, которую разрешалось пронести с собой, как трость или перчатки. – Проходите.

Пара стражников на входе услужливо открыли двери, и ювелир с затаившей дыхание спутницей оказались в самом сердце «Шёлковой змеи» – месте, где отдыхали господа.

Себастьян чуть снисходительно улыбнулся. Всё оказалось даже проще, чем он думал. Как говорится, у страха глаза велики.

А вот разглядеть что-либо в зале, аккурат в центре которого они оказались, было довольно трудно. Терпкие ароматы благовоний причудливо смешивались с богатой палитрой алкогольных паров, в них вливался горьковатый дым дорогих сигар, приторно-сладкие ароматы курившихся повсюду наркотических веществ, разнообразные нотки изысканных духов…

Чуткое обоняние ювелира на пару минут отказало, перегруженное обрушившейся на него информацией. Смесь всех этих запахов, казалось, прочно въевшихся в стены, создавала невероятный, неповторимый коктейль, один глоток которого затуманивал рассудок. Это был дурман! Настоящее зелье, вынуждающее забыть о внешнем мире и свете белого дня. Густой аромат «Шёлковой змеи» пьянил, зачаровывал и манил – толкая прямиком в объятия порока.

Себастьян с облегчением ощутил прохладу предусмотрительно надетого под одежду красно-фиолетового аметиста, очень рассчитывая на его помощь. Эти удивительные минералы, прозрачные разновидности кварца, не имели себе равных в сохранении ясности рассудка.

Образец, принадлежащий Себастьяну, был столь ценен, что для раскрытия магических свойств даже не нуждался в огранке или дополнительной обработке. Он представлял собой естественный сросток двух правильных кристаллов, образованных плоскостями призмы и ромбоэдра. В полностью натуральном виде аметист был вставлен в специально изготовленный медальон, подобный которому имел каждый маг. Украшенный рельефной сканью рабочий медальон Себастьяна при необходимости вмещал пять небольших минералов – максимальное количество разносортных драгоценных камней, которые могли работать вместе без конфликтов, усиливая магические свойства друг друга. Конечно, маг высокого уровня был способен настроить и более сложную систему, но в этом случае она нуждалась в постоянной проверке и наладке, что, понятное дело, не годилось в условиях боя.

Аметисты не следовало носить слишком долго: камни действовали как фильтр и постепенно становились токсичными. По мере поглощения ядовитых веществ они засорялись и теряли стеклянный блеск, приобретая едва заметный глазу пепельно-серый оттенок, похожий на налёт плесени. Накопивший достаточно грязи минерал действовал прямо противоположно, отравляя и опьяняя владельца. Им надо бы уйти отсюда до начала обратного действия.

Стоящая рядом София ощутимо расслабилась и, развязно засмеявшись, дёрнула Себастьяна за рукав. Ювелир с сожалением посмотрел на Искажённую, которой камни помочь не могли. Глаза девушки заблестели, а губы, словно лепестки роз, приоткрылись в волнении. Игриво распустив надушенный веер, София улыбнулась спутнику. Себастьян испытал смешанные эмоции: с одной стороны, в привлекательности и обаянии юной фее было не отказать, с другой – чувство стиля явно хромало. О Изначальный, неужели он заделался перфекционистом? Разве цветущая молодость во все времена не искупала любые шероховатости поведения?