Тень в море

– Мы обязаны жить, братишка, – смеялся он. – Ссадины, травмы – это все пустяки. Чувство, когда ты летишь над землей за пару секунд до падения, вот что важно. Ты свободен.

– И мертв, – ответил я.

– Ну, не нагоняй. Ты состарился и что? Что самое запоминающее в твоей жизни будет? Книги? Чаепития? Нет. Умирать молодым надо. С огнем в сердце и оставлять свет за собой. Если ездить, то только быстро. Если любить, то по-настоящему. Если ненавидеть, то всей душой.

– Ты, похоже, головой сильно ударился.

– Ладно, ладно. Че ты? Шучу же, – рассмеялся он.

У дома Сахи снова нахмурился. Видимо, только вспомнил о папе. Мы посидели немного в машине, пока брат не подготовился, и вошли в квартиру. На кухне сидели родители. Со дня аварии отец все время находился рядом с мамой, возил ее на работу и в больницу к брату. Я ночевал у Аскара. До сих пор обижался на маму, что она легко простила отца. Я понимал, что одной ей тяжело и что ей нужен был человек рядом, но ее молчание меня разозлило. Может быть, мама не сразу его приняла, и может, они виделись много раз до этого. Но если бы она сначала посоветовалась с нами, прежде чем пригласить отца, то ничего бы этого не было.

Брат стоял в прихожей. Я попросил его успокоиться и пройти в комнату.

– Как ты себя чувствуешь, сынок? – спросила мама.

Брат ничего не ответил. Он изо всех сил старался не наброситься на отца.

– Ты не должен был так горячиться, сынок, – сказал отец, собравшись духом.

Мне захотелось подбежать и прикрыть его рот ладонью.

– Я тебе не сынок! – проговорил он сквозь стиснутые зубы.

– Успокойся уже, – добавила мама.

– Мама, хватит!

– Не разговаривай так с ней, – повысил голос отец.

Я подумал, что уже все. Теперь-то брат уж точно наброситься на него, но тот направился в сторону комнаты. Отец, увидев это, набрался смелости.

– Мы не закончили!

Брат снова повернулся к нему, и я увидел его полные ярости глаза.

– Кто ты такой, чтобы говорить мне, что делать?

Отец тут же опустил взгляд. Это еще больше разозлило брата. Он подбежал к отцу, взял его за воротник и приподнял так, что их взгляды встретились. Мы с мамой бросились их разнимать, но брат не унимался.

– Посмотри на меня, – кричал он. – Видишь, я уже взрослый и в тебе больше не нуждаюсь. Никогда не нуждался. Я это понял, когда ночами подрабатывал в ресторанах, а утром шел в школу, чтобы почувствовать себя нормальным ребенком. Когда мама все время плакала, а я сидел рядом, пытаясь утешить. Я тоже хотел плакать, но я не мог себе позволить, потому что под моей ответственностью была моя семья. Ответственность, которая была твоей. А ты где был? Посмотри на братишку. Ему было семь, когда ты бросил нас. Помнишь об этом? Он вырос отличным человеком, учится хорошо, пишет стихи. И в этом нет твоей заслуги. Я бросил учебу, ты знаешь об этом? – голос у него начал хрипеть. Он едва сдерживал слезы. – В день, когда ты ушел, я решил для себя, что мой отец умер. Дал себе слово больше никогда не вспоминать тебя. И теперь ты смеешь мне говорить, что правильно, а что нет? Че ты молчишь? Язык проглотил?

Мама зарыдала, и он отпустил отца.

– Убирайся! – крикнул брат.

Отец смотрел на маму. Она ничего не ответила. Сахи, снизив тон, обратился к ней.

– Мама, я с ним под одной крышей жить не буду.

Мама опустила голову и судорожно плакала.

– Значит, вот так! – выкрикнул брат снова. – Тогда я уйду.

Она не посмела поднять голову и дрожащими руками прикрывала лицо.

– Мама, – прошептал я, но она молчала.

– Ясно, – проговорил брат с горечью в голосе. – Тогда до свидания!

Он вышел из квартиры. Я застыл, пытаясь понять, что произошло. Нагнал брата только у выхода из подъезда.

– Иди домой, Матрос, – сказал он.

– Я пойду с тобой, – ответил я.

– Останься и позаботься о маме. Не дай этому ублюдку снова ее обидеть.

Злость с его лица ушла, и осталась лишь грусть. Он прочитал в моих глазах немой вопрос: а ты?

– Я что-нибудь придумаю. Не волнуйся.

Мы договорились, что я подготовлю его вещи, и он утром заедет за ними. Брат сел на мотоцикл, оглядел дом и уехал.

Я поднялся обратно и увидел, как отец утешает маму. Она рыдала. Я оставил их и закрылся в комнате. Лег на кровать и попытался выбросить этот день из головы, но голос мамы мешал мне. Я думал о том, как отец оставил нас и ни разу не появлялся в нашей жизни, о том, какой это подлый поступок для мужчины. Но как бы я ни искал, как бы ни копался в себе, ненавидеть его не мог. Ненависть была к его поступку, к его любовнице и к молодому ему, но нынешний он, кроме жалости, никакого чувства во мне не вызывал. Но я понимал злобу брата. Из-за папы он пожертвовал своими мечтами. Я представил, что если бы я больше не мог видеться с Молли – так как она является моей мечтой – должен был отказаться от нее, забыть ее голос и улыбку и никогда к ней не возвращаться. Я бы так же ненавидел человека, ставшего этому причиной.