Тенденции новейшей китайской литературы

Во вступлении к этому роману Мо Янь держится своей привычной особенности: начинать резко, обрушиваясь на читателя. В преуспевающей семье Шангуань у ослицы трудные роды, и все домочадцы крутятся вокруг нее. Одновременно хозяйка – Шангуань Лу – тоже собирается родить. Женщина уже родила семь девочек, и никто не верит в рождение сына. Все члены семьи оставили ее одну на постели в родовых схватках. Только когда с ослицей все устраивается, у родственников освобождаются руки, чтобы принять роды у Шангуань Лу. Абсурд заключается в том, что сделать это просят ветеринара Фань Саня, который помогал рожать ослице. У Фань Саня ничего не получается, и на помощь приходится звать ее заклятого врага – тетушку Сунь. Фон всему этому – вторжение японцев в деревню. Одновременно показаны и новая жизнь, и смерть: «В розовых лучах раннего утра поплыл унылый звон. После первого удара колокола, вслед еще за одним криком о скором появлении японских дьяволов, у Шангуань Лу отошли воды. Вместе с запахом козлятины волнами наплывал то густой, то едва уловимый аромат цветков софоры» [566].

Семья Шангуань хочет сына. И у Шангуань Лу в самом деле рождается двойня – мальчик и девочка. Однако когда сын вырос, у него начали виться волосы – стало очевидно, что ребенок внебрачный да к тому же метис. Его зовут Шангуань Цзиньтун. Это ребенок от тайной связи Шангуань Лу со шведским пастором Малори. Шангуань Цзиньтун – сын, которого патриархальная семья столь жаждет – оказывается плодом предательства, результатом вторжения империалистической державы. Не комментарий ли это к трагической судьбе традиционного китайского общества? Роды у Шангуань Лу завершаются посреди расправы японских дьяволов над семьей Шангуань, дело доходит до того, что японский врач спасает жизнь мальчика. Фотографии этого момента появляются на страницах японских газет как свидетельство о «Великой восточноазиатской сфере совместного процветания». На 34 страницах первых девяти частей первой книги происходит множество перипетий [567]. На этом неспокойном фоне автор рисует судьбу отдельной семьи, нации, человека.

В этом произведении, посвященном истории китайского села, Мо Янь отказывается от упрощенного понимания исторической справедливости и возвращает ее к справедливости человеческой жизни. Шангуань Лу – женщина с «большой грудью и широким задом» – в конечном счете становится духовной опорой семьи Шангуань. Она воспитывает детей, стоит на страже истинности и достоинства жизни. Судьба бросает ее сына Цзиньтуна то туда, то сюда, а параллельно с этим не прекращается историческое насилие в современном Китае. Он слаб физически, но вынужден брать на себя ответственность за тяжелые исторические ошибки. В этом заключена глубина этого романа. Жизнь человека представлена в рамках трагических исторических событий. В этой истории нет справедливости, которая может быть высказана словами, и тем более в ней нет справедливости, дарованной свыше. Показано только, как исторические события ломают человеческую жизнь. Какова же судьба современного Китая? Каков конец традиционного патриархального общества?

Автор намеренно использует в повествовании преувеличенную, абсурдную точку зрения ребенка. Самой заметной художественной особенностью романов Мо Яня является их игровой дух: за этим энергичным энтузиазмом скрывается удовольствие от злой проделки, ликование и наслаждение шуткой посреди абсурда, трагедия, выступающая из небытия.