Тенденции новейшей китайской литературы

То, что мы еще очевиднее видим в романе Мо Яня, – это то, как человек проявляет себя в тот или иной период времени в истории. Даже несмотря на то, что в романе очень много действующих лиц, все их поведенческие характеристики четко показаны автором. О значении Симэнь Нао говорить не приходится. Лань Лянь – невежественный и упрямый, но честный и преданный слуга – всю жизнь работает в своем хозяйстве и не вступает в кооператив. Таким образом, он по-своему отстаивает объективность происходящего и моральные устои крестьян. Этот ничем, казалось бы, не примечательный персонаж оказывается глубже, чем сначала представляется читателю. На поколение более молодых персонажей – Лань Цзефана, Цзиньлун, Хэцзо, Хучжу, Янци и других – тратится не так много чернил. Мо Янь в два счета иронично выводит их характеры. Течение истории этой китайской деревни по ходу повествования то преломляется, то разрывается, то вновь возвращается к пройденному, то повторяет уже некогда происходившее. Приходится признать эту историю трагической. Механизм, который запускает ее, проистекает из ошибок классового антагонизма и их вариаций. Когда Симэнь Цзиньлун сжигает заживо Симэня-корову – это и завершение цикла, и воздаяние за революцию. Отцеубийство также имело место среди революционно настроенных слоев населения.

Конечно же, история всегда подвергается сомнениям. Все ошибки и трагедии, которые совершает человек и которые происходят в его жизни, – это тоже часть великой истории. В конечном счете, из-за этого вся ее величественность может превратиться в фикцию. Роман начинается с того, как Симэнь Нао после своей жалобы становится ослом, а завершается тем, что Хун Юэтай и Симэнь Цзиньлун умирают в объятиях друг друга. Финал для других героев тоже печален. Однако эта скорбная сентиментальность, напротив, заставляет людей еще больше задуматься о том, какое наследие оставило это историческое насилие: «Лань Цзефан предал земле прах Чуньмяо на знаменитой полоске отца. Ее могилка оказалась совсем рядом с могилой Хэцзо, и плит с именами перед ними не было. Поначалу их еще различали, но весной на них густо разрослась трава, и отличить одну от другой стало невозможно. Прошло немного времени после похорон Чуньмяо, и умер герой-ветеран Пан Ху. Цзефан отвез его прах вместе с останками своей тещи Ван Лэюнь в деревню и похоронил рядом с могилой своего отца Лань Ляня»[568].

Этот отрывок выглядит очень умиротворенным, обычным описанием. Хэцзо сначала была супругой Цзефана, а Чуньмяо – его возлюбленной. После смерти обеих их могилы соединяются, мирская вражда оказывается выровненной землей и травой. Таков же и конец революционного героя Пан Ху и единоличника Лань Ляня, сопротивлявшегося революции: их могилы тоже оказались рядом, и в земле уже не видно, кто есть кто. В романе есть следующая фраза, в которой поднимается эта тема: «Все, что из земли исходит, в землю и возвращается»[569]. Насилие повсеместно, судьба и смерть неотвратимы, так примитивны почва и трава. Человечество, не пора ли уже понять это? Эта фраза подобна вырвавшемуся наружу кличу и вздоху, который остается в воздухе после прочтения романа «Устал рождаться и умирать».

Поскольку насилие и злодеяния подавляют человека, а достойная жизнь хрупка и невозможна, только глазами животных можно охватить все сущее в мире. «Устал рождаться и умирать» – это повествование без надежды и без чувств. Симэнь Нао, Лань Ляня, Пан Ху, Хуан Тун, Хун Юэтай… Ни один из них не может уйти от своего конца. Все обращается в землю, в равной мере как в небытие обращаются в земле и поражение, и победа. Это сокрытая во мраке судьба, от которой не убежать. Мо Янь будто видит насквозь тайный замысел рока.

Как же Мо Янь собирается наделять слабых силой, смелостью и надеждой? Именно в цикле перерождений заключается необходимое дополнение Мо Яня в сопротивление историческому насилию. Ничего нельзя поделать со своей жизнью, эпохой, однако если смотреть на жизнь как на цикл перерождений, то ее реальность окажется попранной, ее абсолютность – утерянной. Это одна из духовных побед в рассказе про А-кью, героя произведения Лу Синя. Но это не личная духовная победа, это прежде всего символ духовного упадка истории того времени. Путем циклических перерождений сам человек и чуждые ему люди заново выстраивают определенную тождественность, они рано или поздно приходят к духовному упадку и в равной мере обращаются в землю. Перед смертью все равны, и жизни прошлые, и жизни настоящие образуют неразрывный круговорот перерождений людей. Это и есть одна из форм сопротивления Мо Яня историческому насилию.