Теневая Черта. Звездные ловцы. Звездный Рубеж

Он надеялся, что год, который им предстоит провести вместе, сделает Мыша мягче, но опасался, что надежда эта тщетна. Этого не позволит Марья, которой двигала память о детях…

Ненависть Мыша, застарелая и неумолимая, была намного глубже, чем обычно свойственная культуре Конфедерации. Если он в самом деле Шторм, этим все объяснялось. Взгляд на мир Штормов из Железного Легиона отличался библейской старомодностью.

Вся их семья погибла из-за махинаций сангари во время войны на Теневой Черте.

Но Мышу вовсе не обязательно быть Штормом. Его ненависть, возможно, связана со «звездной пылью».

«Радость, которая сжигает, мечта, которая убивает» — так назвал этот наркотик Чижевский всего за несколько секунд до того, как пагубная страсть унесла его в нескончаемые просторы смертного сна. Наркотик был главной чумой эпохи, затронувшей каждого человека. Он забрал больше жизней, чем жестокая война с улантонидами.

«Звездная пыль» была мечтой наркоторговца. Она вызывала мгновенное привыкание. Одна доза — и человек подсаживался навсегда. Он уже не мог уменьшить дозу и тем более бросить. Не мог он и заменить наркотик другим, не столь страшным.

Для небогатых жителей Внутренних миров страсть к наркотику означала жестокий конец — самоубийство, гибель при попытке раздобыть денег на очередную порцию или смерть в непрекращающейся драке между наркоманами, у которых есть снадобье, и теми, у кого его нет. Зачастую их ждала медленная агония в заведениях, где надзиратели могли лишь стеречь их, защищая от них мир и пытаясь заточить собственную душу в камень.

Омерзительные факты о гибельной страсти к «звездной пыли» не вызывали у сангари ни малейших угрызений совести. Их интересовал лишь продукт, который можно было продать, и стеллары, которые тот приносил.

Сангари вовсе не были жестоки по природе. Они просто рассматривали людей как животных, которых можно использовать. Разве скотовод, мясник и покупатель считают, что жестоки к мясной скотине? Сангари же относились к своим клиентам лучше, чем к скоту, — скорее как европейцы эпохи Возрождения к неграм Африки. Как к полуразумным обезьянам.

Бен-Раби лежал на койке, размышляя о напарнике. Мыш заявлял, что все задания, в которых он участвовал, были направлены против сангари. Пока что именно так и было. Мыш преследовал их с яростным усердием, подчеркивая действия мелкими жестокими штрихами, вроде инъекции детям Марьи. Но что он делал здесь и сейчас, работая против звездных ловцов? Картинка не складывалась.

После объявления об успешном рейде фон Драхау Мыш очутился на седьмом небе, будто сам был заядлым наркоманом.

Сангари были демонами эпохи Конфедерации. Они с легкостью выдавали себя за людей. Их Родина скрывалась где-то за пределами Рукава. По сравнению с человечеством их численность была невелика. По слухам, они могли размножаться лишь под родным солнцем.

Сангари мало что производили для себя. Они предпочитали совершать набеги, а также торговать наркотиками, рабами и оружием.

Конфедерация крайне их ненавидела. Человек был главной их жертвой. Нечеловеческие расы считали их лишь досадной помехой.

В дверь Мойше тихо постучали.

— Войдите, — сказал он. — Мыш? Я так и думал, что это ты.

Это была первая их встреча после допроса у Киндервоорта.

— Новость уже разошлась, — сообщил Мыш. — Все решили, что мы злые, противные, грязные, грубые, мерзкие и непривлекательные шпионы. — Он рассмеялся.

— Надо полагать, ее распространила сангари.

— Возможно. Почему бы тебе не выбраться отсюда и самому не взглянуть, что и как? Посмеешься вволю. Черт побери, можно подумать, мы редкие, будто дронты, и воняем, как скунсы.

— А что, не так? С моральной точки зрения?

— Эх, Мойше… Что с тобой творится в последнее время, черт возьми? Пусть конкуренты хихикают в рукав, но мы посмеемся последними. Им это тоже предстоит. Парни Киндервоорта сегодня утром поймали парочку шпионов — так же, как и нас. Про них уже знали. Похоже, Киндервоорт знал про всех, кроме Штрельцвейтер.

— Мыш, у них наверняка «крот» в Лунном командовании. Где-то очень глубоко.

— Мне тоже так кажется. Другого варианта нет. Мойше, тебе стоило бы увидеть этих ребят, что считают себя чуть ли не святыми. Будто они на голову нас выше. Невинные бедняжки. — Мыш улыбнулся, вспоминая. — Знаешь ту девицу, Уильямс? Я ее до чертиков шокировал. Спросил, сколько она сто́ит. Она даже не поняла. Воистину невинность.

— Ах, молодость… Мыш, что стало с нашей невинностью и идеализмом? Помнишь, как было в Академии? Мы собирались спасать вселенную.

— Кто-то понял, чего мы стоим. — Нахмурившись, он упал на свободную койку. — На самом деле это не совсем правда. Знаешь, мы ведь именно этим и занимаемся. Просто работает все это не так, как мы думали. Мы не понимали, что все взаимосвязано. И когда меняешь что-то на красивую картинку из собственной головы, приходится делать это за чужой счет… Черт, и ты меня втянул… в это самое!

— Во что?

— Заставил думать. Мойше, что с тобой происходит? Ты всегда не в духе, но таким, как в последнее время, я тебя никогда не видел. С тех пор как мы стартовали с Карсона…