Тени Старого Арбата

Кречетов изучил открытку с обеих сторон. На внутренней стороне было рукописное поздравление. Наружная сторона открытки с изображением гладиолусов имела почтовую марку, погашенную штемпелем. Приглядевшись, Кречетов прочитал надпись, которая шла по белому краю: «Сказать Мише с 10 до 10–45».

Конечно же, Кречетов рассчитывал найти что-то поинтереснее. Эту строчку Полина Аркадьевна могла написать в любой из дней и она необязательно связана с ее гибелью.

Выходя из чулана, Кречетов испытывал сильнейшее разочарование. Вместе с тем пришло понимание того, что нужно действовать здесь и сейчас и больше не терять ни минуты.

В прихожей ему встретилась Василина, она была одета в пальто и направлялась к выходу.

– Постойте!

Услышав его голос, Василина остановилась.

Кречетов подошел ближе.

– Нужна ваша помощь. Куда-то задевал ключ от своей комнаты. А у вас, я слышал, есть универсальный, который подходит ко всем замкам.

– Ну, есть…

– Не одолжите мне его ненадолго? Открою дверь и сразу верну.

– Если разрешит Эмма Леонидовна, – ответила Василина. – Но я спешу в магазин и не стану ее искать.

– И что же мне делать? Бродить по дому беспризорником?

– Ну, хорошо… – Василина подошла к комоду, выдвинула ящик, взяла оттуда ключ и протянула Кречетову: – Откроете дверь и сразу верните на место.

– Благодарю вас. Через пять минут ключ будет в ящике, – пообещал Кречетов и проводил Василину взглядом.

Когда та вышла из дома, он не пошел к лестнице, чтобы подняться в свою комнату, а свернул в коридор, который вел к личным комнатам Глеба и Эммы Леонидовны.

Для начала он постучался в каждую. Убедившись, что там никого нет, отомкнул первую дверь и сразу понял, что там живет Эмма Леонидовна. Не заходя внутрь, Кречетов закрыл ее и перешел к соседней двери. Открыв, увидел настоящую мужскую берлогу, по всем признакам, совсем молодого человека: неубранную постель, разбросанные толстовки и джинсы, компьютер с клавиатурой для игр.

Кречетов заглянул в шкаф, перебрал вешалки с одеждой, поворошил на полках белье и подошел к окну. Отдернув штору, увидел на подоконнике пустые пакеты из-под сока и чипсов.

Вдруг за его спиной раздался голос:

– Что вы здесь делаете?!

Кречетов обернулся и, увидев в дверях сердитого Глеба, заметил:

– Согласен, вышло неловко.

Глеб сделал несколько решительных шагов ему навстречу, но вдруг остановился и указал на дверь:

– Валите отсюда!

Ожидая лютого мордобоя, Кречетов удивился:

– И все?

– Проваливайте.

– Может, побеседуем?

Глеб возмутился:

– Он еще разговаривает! Накостылять бы тебе по шее!

– Ну, попробуй. – Кречетов пошел к нему, словно напрашиваясь, но Глеб отступил, как будто что-то собой загораживая.

Кречетов тоже переместился, чтобы рассмотреть пространство возле кровати. Там на полу у изголовья стоял пустой бокал со следами розовой помады.

Он ушел, как только заметил бокал. Теперь ему предстояло решить, что делать дальше. Кречетов понял, что в комнате побывала Юлия, и, как взрослый, повидавший жизнь человек, сделал вывод: выпить и поставить бокал на пол возле кровати можно, лишь находясь в постели. Этот факт придал ситуации щекотливую окраску, и Кречетов заранее ощутил неловкость перед разговором с Михаилом Самаровым.

С ним он встретился за обеденным столом. В присутствии хозяина дома Эмма Леонидовна была излишне хлопотливой и нервной. От этого возникла беспокойная атмосфера. Беседовали только Ольга и Юлия. Михаил с Кречетовым перебрасывались короткими репликами, а потом и вовсе спустились в тир, чтобы переговорить без свидетелей. До последнего момента Кречетов решал для себя, стоит ли говорить про Юлию.

– Вот номер брата из Воркуты, – Михаил протянул свернутый клочок бумаги.

– Сам позвонить не хочешь?

Михаил покачал головой и направился к стеллажам, где хранилось оружие.

– Мы не знакомы. О чем с ним говорить?

– Ну, хорошо, сегодня вечером я сам позвоню, – сказал Кречетов и тоже подошел к стеллажам.

– Что ты задумал? – спросил Михаил.

– Обычная формальность. Я должен быть уверен во всем.

– Что-нибудь раскопал?

– Да как тебе сказать… – задумчиво проронил Кречетов и обвел взглядом стеллажи в поисках «зауэра». Не найдя его, он решил, что про Юлию лучше не говорить.

– Ну, что? – напомнил о себе Михаил.

– Константин здесь ни при чем.

– А я тебе говорил. – Он взял автомат Калашникова, надел наушники и вышел на огневой рубеж.

Кречетов встал рядом и заткнул уши пальцами.

Михаил стрелял отрывисто и расчетливо, короткими очередями, как будто расправлялся с самым злейшим врагом. Когда он отложил автомат и снял наушники, Кречетов осведомился:

– У тебя что-нибудь случилось?

– А ты будто не знаешь… В доме что ни день, то покойник.

– Не преувеличивай. Такого пока нет.

– Нет, значит будет, – угрюмо проронил Михаил. – Вижу, у тебя дело не клеится.

Кречетов наблюдал за приятелем и не узнавал его. За несколько последних дней спокойный и уверенный в себе Михаил превратился в злобного невротика. Казалось, он даже постарел.

– Не дави на меня… – проронил Кречетов.

В ответ Михаил отмахнулся:

– Да кто на тебя давит!