Тени заезжего балагана

Но Уми всё же удалось справиться с сиюминутной слабостью и отвести взгляд от Ямады. Монах всегда был внимателен – мог и почувствовать её смятение. Даже если госпожа Тё и впрямь замышляет что-то недоброе, навредить Уми на глазах у стольких людей она вряд ли решится. К тому же тайная полиция здесь, да и Ёсио начеку. Но чем ближе Уми подходила к подмосткам, тем заметнее дрожали руки. Пришлось спрятать их в рукава кимоно, чтобы никто ничего не заметил.

Стоявшая подле лестницы девочка-прислужница помогла подняться по ступенькам, и вот Уми оказалась на сцене. Госпожа Тё сидела на дзабутоне и не отрываясь смотрела на неё. Глаза тёмные и глубокие, словно старинный минерал, который впервые за много тысяч лет увидел солнце. В них не было ни затаённой злобы, ни хитрости – одно лишь холодное любопытство.

Проклятая метка на предплечье налилась свинцом и принялась болезненно пульсировать. Уми с трудом сдержала дрожь в занемевших пальцах. Ведьма не отрывала от неё взгляда, словно чуяла что-то.

А может, и знала наверняка.

Мелькнувшая в уме догадка неприятно поразила Уми. Ей вдруг вспомнились слова Сана о работе в балагане и о том, кому именно прислуживали духи. Гадательнице. И вряд ли в балагане их было две…

Разорви её Владыка, она должна была раньше понять! Всё и впрямь началось с исполнявшей желание иредзуми. Она не просто пропала с руки Косого Эйкити – похоже, Уми каким-то образом «перетянула» колдовство на себя.

Каннуси Дзиэн говорил про остаточные следы, которые оставляло колдовство. Могла ли проклятая метка быть таким следом? И значило ли это, что точно такие же метки остались на руках жителей Ганрю, после того как их желания осуществлялись?

Уми лихорадочно размышляла, что ей делать со всеми навалившимися на неё осознаниями. Она не понимала, чего хотела добиться колдунья в белом, и потому по-настоящему боялась её. Хотелось врасти ногами в дощатый пол подмостков – лишь бы не приближаться к госпоже Тё больше ни на шаг. Но деваться было некуда: ловушка захлопнулась. Уми так глубоко увязла во всей этой истории, что теперь оставалось идти только вперёд.

Если она заставит госпожу Тё признаться в содеянном прямо здесь, при всех этих людях – не имевших ни малейшего представления, что колдунья сотворила с ними, – при тайной полиции, которая могла хоть что-то противопоставить её злой магии, быть может, всё ещё закончится хорошо…

Опустившись на остававшийся свободным дзабутон, Уми произнесла настолько громко, насколько смогла – так, чтобы её слова услышали хотя бы те, кто стоял в первых рядах:

– Прежде чем мы начнём, ответьте только на один вопрос, госпожа Тё. Поразившее меня проклятие – ваших рук дело?

Колдунья чуть склонила голову набок – похоже, слова пришлись ей по душе, хотя утверждать наверняка Уми не могла. Тяжело делать какие-то выводы, не видя лица собеседника.

Толпа обеспокоенно загудела – похоже, даже стоявшие поодаль услышали всё, что сказала Уми. Что ж, тем лучше: теперь госпожа Тё точно не отвертится. Ей придётся держать ответ перед этими людьми, которые так верили в чистоту намерений колдуньи. Верили, что её сила не причинит им зла…

Ответ ведьмы потонул в этом тревожном гуле, но Уми всё равно разобрала каждое слово:

– Смелая девочка, раз бросаешься обвинениями сразу, не юлишь. Ты похожа на свою мать не только лицом, но и нравом.

Глаза госпожи Тё заблестели ярче – похоже, её развеселило охватившее Уми изумление, которое она не сумела скрыть.

– Откуда вы знаете?..

Смешок госпожи Тё был тише шороха листвы на ветру, и от него по спине скользнул неприятный холодок.

– Ты обещала, что задашь только один вопрос, – уже громче сказала она. Волнения в толпе прекратились: все ждали, что ответит госпожа Тё. – А я смогу исполнить только одно твоё желание, не забывай.

Уми передёрнуло от отвращения, когда она поняла: госпожа Тё продолжает разыгрывать представление. Делает всё, чтобы обратить слова Уми против неё же самой.

– Пока что ответа я не получила даже на первый…

Но колдунья снова не дала ей договорить:

– На тебе я и впрямь вижу отпечаток проклятой силы, но моей вины в том нет. Злые наветы укрепили твою мысль, что виновник затаился в балагане, но взгляни на всех этих людей. – И госпожа Тё обвела рукой собравшихся, жадно ловивших каждое её слово. – Разве пришли бы они сюда, если бы и впрямь видели от нас что-то, кроме добра?

– Вы могли задурить им головы, обмануть.

– Милая, я лишь хотела помочь. И я могла это сделать – могла, для каждого из них. Ты сама сегодня видела, на что я способна. Позволь же отвести беду и от тебя.

С этими словами госпожа Тё протянула Уми руку.

– Ты ведь уже пыталась избавиться от проклятия, верно? – вкрадчиво продолжала она. Тонкие и бледные пальцы настойчиво тянулись к ней, и отчего-то Уми не могла отвести от них взгляда. – И никто не сумел тебе помочь. А время уходит… Стоит ли и дальше упорствовать, когда на кону стоит твоя собственная, едва начавшаяся жизнь?