Теорема Столыпина

Темпы работы Комиссий впечатляют — было проведено 409 заседаний за год и 7 месяцев¹¹, т. е. примерно 5 заседаний в неделю. Они торопились, понимая неустойчивость своего положения, — реформа была предметом острейшей борьбы в элите. Эта спешка, однако, даром не прошла.

У Наполеона среди множества крылатых фраз есть и такая — главное ввязаться в бой, а там видно будет. Последние лет двести она очень популярна у политиков, особенно у тех, кто в конечном счете терпел фиаско — из-за непонимания того, что Наполеон имел в виду себя — чемпиона человечества, а вовсе не их. Да и он не всегда принимал верные решения.

Даже из нашего пунктирного изложения ясно, что Россия «ввязалась в бой», т. е. начала важнейшую в своей истории реформу в большой спешке и не имея притом четкого плана.

К чему же пришли Редакционные Комиссии?

Весь корпус документов, подписанных Александром II 19 февраля 1861 г. включает 17 законодательных актов.

Давайте вспомним основные условия освобождения крестьян.

Помещичьи крестьяне объявлялись лично свободными и получали права государственных крестьян — свободу вступления в брак, право на самостоятельное заключение гражданских сделок и ведение судебных дел, право на владение движимым и недвижимым имуществом, право на свободное занятие промышленностью и торговлей, право отлучаться с места своего проживания, поступать в любые учебные заведения, переходить в другие сословия. С началом Великих реформ крестьяне могли быть избраны в присяжные заседатели новых судов и органы земского самоуправления. Однако реализацию многих из этих прав закон ставил в зависимость от решения общины.

Помещики, признаваемые собственниками всей земли в каждом отдельном имении, обязаны были наделить бывших крепостных усадьбой и полевым наделом, за пользование которыми крестьяне временно — вплоть до перехода на выкуп — несли барщинные и оброчные повинности. Отсюда термин «временнообязанные» крестьяне, т. е. не перешедшие на выкуп.

Принципиально важно, что наделение крестьян землей носило принудительный характер, потому, что правительство хотело сохранить крестьян как основных налогоплательщиков.

Кроме того, у множества дворян всегда была самая настоящая массовая фобия, что, получив свободу, крестьяне начнут нравственно разлагаться, станут мигрировать в города и другие районы страны, что якобы могло иметь непредсказуемые последствия.

В течение 9 лет крестьянин вообще не мог отказаться от надела, но и позже сделать это было весьма сложно.

После перехода на выкуп они именовались «крестьянами-собственниками», хотя реальное содержание этого громкого термина отличается от обычного.

Выкупная сделка могла заключаться по обоюдному согласию сторон (помещиков и крестьян) и по одностороннему требованию помещика.

Размеры наделов определялись местными положениями (всего 4). Согласно «Положению для Великороссийских, Новороссийских и Белорусских» крестьян, охватывавшему 34 губернии Европейской части страны, они делились на три полосы — черноземную, нечерноземную, степную.

Полосы, в свою очередь, делились на «местности» (от 10 до 15 в каждой полосе). Для каждой «местности» устанавливались «высшая» и «низшая» норма наделов — в диапазоне от неполных 3 до 12 дес.

Если до реформы крестьянский надел был больше «высшего» надела, то закон разрешал отрезать часть земли в пользу помещика. Аналогично, если надел оказывался меньше «низшей» нормы, то крестьянину добавляли земли. Так и появились пресловутые «отрезки» и «прирезки».

Четверть высшего надела, установленного для данной «местности», крестьянин мог получить бесплатно — официально такой надел назывался «дарственным» (неофициально — «нищенским», «кошачьим» и др.). Такие наделы взяли 640 тыс. крестьян (порядка 6 % крепостных), преимущественно на степных окраинах, где они рассчитывали на дешевую аренду, т. к. земли там было много и стоила она недорого. Это расчет оправдался, но лишь отчасти.

Дарственный надел, вопреки традиционной историографии, был выгоден далеко не всем помещикам, многие из которых нуждались в деньгах, т. е. в выкупе, а не в земле. Источники и литература опровергают утверждения о том, что помещики в массовом порядке заставляли крестьян брать такие наделы[81]. Введение это нормы было серьезным изъяном реформы.

Если в 9-ти западных губерниях наделы крестьян выросли на 18–20 % (за счет «прирезков»), то в большинстве центральных губерний (в 27 из 31) они сократились на 20–30 %.

В целом по стране отрезка составила около 20 %. Однако если бы дарственные крестьяне взяли полный надел, то эта цифра уменьшилась бы до 12–13 %. А это большая разница.

В результате — средний душевой надел помещичьих крестьян (они составляли 47,3 % всего крестьянства) составил 3,4 дес. Величина отрезки — около 18 %.