Теорема Столыпина

Характерно, что уже в первой брошюре «Юрьев день! Юрьев день!» он объявляет читателям, что ради эмансипации готов на все: «Страшна и пугачевщина, но, скажем откровенно, если освобождение крестьян не может быть куплено иначе, то и тогда оно не дорого куплено. Страшные преступления влекут за собой страшные последствия… Наше сердце обливается кровью при мысли о невинных жертвах, мы вперед их оплакиваем, но, склоняя голову, скажем: пусть совершается страшная судьба, которую предупредить не умели или не хотели»²⁶⁸.

Кроме того, он аккуратно печатал адресованные ему письма видных европейских революционеров (из разряда «привет-привет»), а также информировал читателей о таком, например, актуальном для России сюжете (да еще и в разгар Крымской войны!), как празднование в Лондоне годовщины революции 1848 г. и т. д.

После смерти Николая I Герцен решил издавать «Полярную звезду», которую претенциозно квалифицировал как «обозрение освобождающейся Руси».

Надо сказать, что дебют его как издателя не вызвал восторгов его старых друзей. За исключением его воспоминаний («Былого и дум»), публикуемые тексты никак не устраивали русских читателей, поскольку тематически они были совершенно чужды большинству из них.

T. Н. Грановскому давно не нравилось то, что он писал в эмиграции. В октябре 1855 г., накануне своей внезапной смерти, Грановский сообщил К. Д. Кавелину, что доктор П. Л. Пикулин, две недели гостивший у Герцена, привез много рассказов о нем и первую книгу нового альманаха: «Утешительного и хорошего мало. Личность осталась та же, не стареющая, горячая, благородная, остроумная, но деятельность ничтожная и понимание вещей самое детское. Для издания таких мелочей не стоило заводить типографию…

И что за охота пришла человеку разыгрывать перед Европой московского славянофила, клеветать на Петра Великого и уверять французских réfugiés (здесь — политических эмигрантов) в существовании сильной либеральной партии в России? У меня чешутся руки отвечать ему печатно в его же издании (которое называется „Полярною звездою“). Не знаю, сделается ли это»²⁶⁹.

В конце 1855 года Кавелин и Чичерин отправили Герцену совместное письмо за подписью «Русский либерал».

В литературе это письмо, как правило, упоминается лишь в качестве своего рода первотолчка к изданию Герценом «Голосов из России», а между тем оно заслуживает более пристального внимания, ибо в некотором смысле это первая печатная декларация отечественного либерализма.

Первую часть письма написал Кавелин, вторую — Чичерин. Содержательно и стилистически текст действительно распадается надвое. В первой части дается общая характеристика положения страны в контексте 40-летней репрессивной (запретительной) политики правительства. Вторая содержит анализ герценовской пропаганды в свете реальных проблем страны.

Герцен не привык получать подобных корреспонденций, что видно из его слегка растерянного по тону предисловия к публикации.

Письмо, пишет он, «умное и дельное (хотя я и не согласен с ним) и которое решительно ничего бы не потеряло — если б вежливость выражений была наравне с их откровенностью. Я оставил неблагородное слово „фарса“, унизительные обвинения, что „я разыгрываю комедию“; я оставил также страшное недоверие ко мне, выразившееся в просьбе не искажать рукописи.

Не думаю, чтоб неизвестный мне автор хотел меня оскорбить — и отношу эти „крепкие слова“ и выражения к нашей непривычке говорить без ценсорского надзора. Да если б — и тогда истинное удовольствие, которое мне доставляет печатание первых рукописей, присланных из России, совершенно искупает несколько гневный тон выговора, сделанного мне строгим петербургским начальством»²⁷⁰. Ирония тут, конечно, герценовская, но некоторая как бы ошарашенность, не слишком обычная для его текстов, также присутствует.

Явление Чичерина

Нам нужно независимое общественное мнение — это едва ли не первая наша потребность, но общественное мнение, умудренное, стойкое, с серьезным взглядом на вещи, с крепким закалом политической мысли, общественное мнение, которое могло бы служить правительству и опорою в благих начинаниях, и благоразумною задержкою при ложном направлении.

Чичерин. «Письмо издателю Колокола»

И здесь самое время несколько ближе познакомиться с неоднократно упоминавшимся на страницах этой книги Б. Н. Чичериным (1828–1903), на мой взгляд, одним из самых удивительных умов, которых родила Россия за последние лет триста (XIX в.). Разумеется, я лишь вкратце коснусь тех аспектов жизни этой эпической личности, которые важны для нашего изложения.