Теория адекватности. Поиск оснований. Часть I

И такого «мышления о первопричине»37 может быть достаточно для определения оснований, а последствиями их может быть деизм, пантеизм или что-то другое подобное из Аквинского, Гегеля. Но чем будут являться такие мысли на самом деле? Каким-то упрощением, способом привнести понятную для ума механику в ту загадку, наблюдая которую, он не в состоянии что-то о ней понять окончательно, определенно.

Всегда можно предполагать «какое-то то» или «нечто то», что создало этот мир, в качестве моего тотального присутствия в таком мире, в качестве включения сюда в это.

И возможно предполагать, что это нечто, создавшее все это, может быть и злым, и добрым38, но почему злым или добрым? Что значит добрым, а что значит злым? Но, возможно, в таком или в другом предположении добро и зло – это только определители, которые я также привношу в этот мир в качестве конструкций-определителей этого определяемого? И таких злых и добрых причин может предполагаться какое-то множество, и их даже можно привлекать в качестве субстанций, противоположных (противостоящих) субстанций, «дэвов» из Авесты, в качестве чего-то того, что происходит на самом деле. Но чем являются на самом деле такие построения ума?

3. Необходимость оснований, или того, ради чего стоит жить

Что является тем, ради чего стоит жить? Что это может быть или чем оно может являться?

Возможно, разговор о таком не научен, бесполезен или не практичен? Ну что от него толку? Как его можно реализовать, сколько он стоит? А возможно, нужно «просто жить»? Ну жить – да и жить…, практически, прагматически, цинически, обывательски… Но а можно ли так жить, жить не зачем, не для чего – просто так? И как всегда, к тем, кто хочет «просто жить», из какого-то «рядом» всегда явятся те, кто живет по-другому, и…

Увы, но Человек не может «просто жить», он не животное. Конечно же, его можно попробовать преобразовать в животное, но что из такого получится в итоге? Скорее всего, те, кто попытаются воспроизвести такое, в результате обязательно тронутся и исчезнут, выбыв из нормальности. И ум, решивший так поступить со своим телом – что будет с ним, он точно переживет тело?

Конкретный поиск истины, поиск правды, поиск справедливости – это, возможно, то, ради чего стоит жить? А возможно, тем, ради чего стоит жить, будет являться желание отомстить или наказать ради восстановления справедливости? (Илиада, Одиссея).

Любой разговор о смысле, об основаниях, об адекватности, о «зачем все это?» и т.д. – это наиважнейший разговор, это альфа и омега присутствия тут. И все попытки избежать или игнорировать такой разговор никогда хорошо не заканчивались для тех, кто хочет действительно быть. И скорее всего, отрицание необходимости такого разговора – влечет за собой затухание и гибель включения, субъектии.

Тому, кто присутствует тут – нужны основания, ему нужны достаточно прочные или, возможно, даже метаоснования, те основания, которые уходят за горизонт и теряются в веках: в пройденном, в пережитом, в завоеванном, в выстраданном, в оплаканном, в потерянном, в найденном.

И такие основания должны быть основательнее бессмысленности, страдательности, ничтожности и смерти.

И когда основания, на которых стоит этот мир, мир именно этого человека, прогибаются или окончательно рушатся, то рушится все…

Древние традиции связи и «великое не то»

Зверь чутко прислушивается в лесу к различным звукам, пытаясь понять: что происходит, что наличествует, что будет происходить; и важным тут является не то, что понимает зверь и кто есть такой зверь, тут важен сам особый «акт замирания». И в «таком акте» лесной зверь чутко прислушивается к чему-то разному, неизвестному, и к какому-то себе, и к какому-то вокруг… Но человек, в особом «акте замирания», постоянно прислушивается к этому «тотальному происходящему», к включению в происходящее, к совокупному бытию. И в таком особом «акте замирания», конечно же, человек пытается особым образом «услышать это все» или услышать в «особом значении» голос-звук бытия.

Мгновенно возникающая из неизвестного источника, глобальная оценка бессмысленности всего происходящего «и того», как это поражает (угнетает, разрушает, давит, удивляет, дезориентирует), «и того», какие это вызывает последствия для всего происходящего, можно, обнаружить в древнеиндийском эпосе. И в данном священном тексте, в одном из его трактатов39, происходит итоговое прозрение участника войны родов (богов), понимание присутствующей бесполезности борьбы и тотальной бессмысленности всего того, что производит «бегущий в никуда включенный борец», и того, что все конечные стремления не позволяют обнаружить действительно присутствующее…

Но, одновременно, прозрение предлагает «определенную адекватность»40, которая как бы является тем, что возникает после заглядывания туда, в основания, или в особое их отсутствие, что и есть «одно и то же» на самом деле, только понять такое сложно в обычном состоянии.