Теория адекватности. Поиск оснований. Часть I

А тем, кто уже включен, нужно либо стать частью (пассивной, активной, отрицающей) процесса «пытайся либо выжить, либо победить», либо возглавить поход к…(жизни, не-жизни). Либо спрятаться на обочине, пережидая это все, либо выбыть, слететь с катушек, стать питательной средой, гонимыми, стертыми… И бывает так, что борьба за точку приложения вектора или за новый вектор – может стирать целые сосредоточения, субъектии, проигравшие группы…

При этом бывает, что возвращение к адекватности может быть не с помощью сверхцели, а наоборот, через остывание, через мелкие радости, бытовые цели, через спокойное течение жизни… Но такое остывание в итоге заканчивается бессмыслием, а в результате – и катастрофой…

Какое основание может быть искусственным, изобретенным, выдуманным, а какое – действительным, естественным, настоящим? Можно ли выдумать себе или другим основания, которые будут имитировать адекватность, например, «экологические цели», или…? Догадываясь, что «оснований нет», и что основания – это способ производства адекватности, создание процесса бытия, манипуляции кем-то, можно предположить, что таким основанием может быть разное, и такое разное может быть, в том числе, и каким-то сымитированным…

Когда происходит «куда-то», а затем для чего-то. Но для чего, зачем – это для чего? То есть в такой момент возникает то, что упрощенно можно определить в качестве рефлексии. Но в более понятном варианте – это определение тотального отсутствия остановки, основания, смысла, понятности, нормальности и … И тут всегда может возникнуть «стабильное мышление для чего»45, а вместе с ним и вывих46, который всегда живет внутри определенной нормальности, и всякая нормальность – это абсолютная ненормальность, выдаваемая за свою противоположность. И только поэтому внутри нее существует то, что делает ее адекватной, то есть неадекватной. И почему-то присутствующему тут приходится жить в таком состоянии, постоянно балансируя внутри ненормальной нормальности.

Что может быть взято в качестве сверхцели?

1. Возможно, глобальная борьба за выживание – это древняя сверхцель, и обязательным в таком представлении является именно продолжение твоего рода, что затем может быть определено по-разному в качестве особой цели в «пункте 2».

Вероятно, таким может являться особое желание заполнить собой реальность, своим громким римским кличем победителей, каким-то «как надо» или поздним «Nobiscum Deus!». И такое, в последующем, может предполагать конкретное решение в качестве воссоздания потомства-последователей-победителей (рода, на-рода), и римской правильной жизни затем. И если не будет тех, кто будет после, тогда зачем весь этот мир, кто в нем будет жить в последующем? И в чем тогда суть той особой борьбы, и для чего тогда боролись те, кто был до тебя, сотни тысяч таких же до тебя? Отсюда, в качестве сверхблага, может быть предположен сверхдревний нарратив «плодитесь и размножайтесь, и наполняйте землю, и обладайте ею, и владычествуйте над …» (Книга Бытия 1:27,28).

2. А возможно, таким великим стремлением, или для реализации нарратива, может предполагаться мечта о создании особого сильного царства благоденствия (Конгресса, Собора), особого царства сверхсправедливости (для стабильного строительства благой жизни), которое в итоге позволит не просто выжить, не просто победить, но и достигнуть чего-то более значительного. И в лоне царства (благой жизни), в «здании конгресса», будет взрастать нечто новое, нечто грандиозное, и Новый Свободный Человек в том числе. И такой освобожденный дух будет воспроизводить: философию, науку, музыку, архитектуру, торговлю, искусство в целом…, новую цивилизацию…

Но после, в результате многовекового остывания того очередного модернити, можно будет уже говорить только о каком-то правильном общежитии или устроении Нормального Мира, Законного Pax. И, возможно, все сильные попытки – обречены, обречены тем, что тот, кто тут, стремится к субъективизации, к слитию в нечто и к чему-то еще, но одновременно он всегда существует самостоятельно (автономия и субъективизация)… И остановка всего этого разного – возможна только с помощью жестоких ограничений. То есть он и волк (lupus), вскормленный волчицей, и противоположное… А кроме такого, проникшая сюда мысль, становящаяся конкретностью, всегда подвержена остыванию, и окончательному окоченению, и гибели в итоге.

И в границах стремлений к сильному могут предполагаться размышления Гегеля о господстве (господин и слуга), то есть для «реализации сверхцели» может быть взято стремление к особому господству. Но всегда особое первородство может восприниматься по-разному: и как установление тысячелетней тьмы, и как пришествие царства света, то есть превосходство – это всегда «для чего господство?».