Теория адекватности. Поиск оснований. Часть I

Любое остывающее мышление и его жрецы движутся по определенной траектории. Вначале вместо мышления возникает схематизм, положительная доктрина. Затем вводится запрет на обсуждение оснований. Налагается запрет на мысли о том, что учение не является единственным мышлением и что доктрина на самом деле ничего не знает действительного о последних основаниях. Ну и, как всегда, присутствующее начинает противоречить такой схеме. В последующем имитация приверженности уже-мертвому учению среди интеллектуалов и правящих, с потаенным желанием завершить погибшее… А после практика, которая может быть в итоге великих порывов духа, и тогда возникнет нечто другое67. Но если порывов не будет, а будет только отрицание и ожидание, что практику мышления выделит другой из рядом, то тогда это не новое начало, а это крах, гибель.

Когда мысль гибнет, когда мысль становится словом, а слова становятся формулами, а формулы после произносятся в качестве действительной мысли и, возможно, также того, что существует не как мысль, а как онтореальность, тогда такое немышление – это предвестник завершения. И таким и является мертвое учение, которое состоит из высохших формул. И такие вырванности, которые не могут изобразить мышление, предлагаются в качестве мысли, и дальше снова произносятся, а затем пустота, и провал…

И такой способ умерщвления мышления, учения – тоже может применяться в качестве действенного способа устранения опасного, вредного или для борьбы с кем-то. Но, возможно, такое – это способ имитации, то есть когда служители учения, жрецы культа не желают отдавать власть, но и не могут производить мысль, им приходится делать вид, что их мертвые формулы – это знание, и производство мышления. Конечно, любая действительная формула – это упрощение сложной мысли, но это не остановка мысли, а только ее промежуточный итог для входа в следующий виток размышлений.

Попытка цепляться за слова – это показатель формирующейся схоластики, то есть приближающейся гибели мышления (актов духа). И все попытки вырвать из контекста значительной мысли слова, например «элита», «класс», «правящие», и после определить такое в формулу – это показатель завершения, ну или того, что вырывающий подобное – не все знает о Мышлении, и ему доступно только мышление.

И когда доктрина «тормозит» мысль, такое становится никчемным учением. В последующем для сохранения конструкта жрецы могут имитировать приверженность учению, но постепенно будет происходить и другой процесс, и тут вопрос о новом учении, а также и новой конструкции…

Но, возможно, конкретный заговор интеллектуалов-жрецов-верхов может предполагать совершенно другое значение, нежели это может показаться упрощенному мышлению. То есть в тот момент, когда исчезает надежда, могут возникнуть разные мысли и поиски, которые могут привести к разному, уже давно пройденному и избытому…, запрещенному… И тут может возникнуть скрытое противостояние…, тех, у кого наличествует надежда, и тех, кто решил двинуться в другом направлении… И тут будет предполагаться не некое тезис-антитезис, а нечто совершенно другое, то, что не имеет никакого отношения к упрощению в виде философской диалектики… К тому особому противостоянию, которое возникло на той заре…

И после размышлений всегда возникает нечто, что говорит о том, что любое положительное учение, любая доктрина всегда связана со скрытым «как надо». Но если «связь» исчезла, то явленное учение становится прахом…

Искусство и практика воздействия, но не позитивистская идеология

Многое может быть определено в качестве «инструмента воздействия» на то мышление, которое или есть, или его нет, или за ним, в нем, до него существует бессознательное, или… – это все же только слабая функция мозга. Но в любом случае присутствует мечта или вымысел68 о том, что может быть найден универсальный инструмент воздействия. И подобное – это древняя мечта, и на какой заре возникла такая мечта – это не известно…

Слово «идеология» в таком контексте – это понятие, которое якобы обозначает такой инструмент воздействия на мышление. Но кроме указанного слова, и воздействия, могут быть предположены и другие понятия, другие инструменты в том числе. И все будет зависеть конкретно от того, что будет видно там, в качестве объекта воздействия. То есть от того, что будет признано достоверным в гипотезе о том, на кого будут воздействовать. И тут практика и теория могут подразумевать достаточно широкие предположения, но все зависит от того, что из этого разрешено, что приемлемо, а что находится под строжайшим запретом, потому как тот, на кого будут воздействовать сильным способом, будет восприниматься уже не в качестве человека. И кто-то, возможно, обладает монополией на воздействие, а кому-то что-то из этого запрещено… И у кого-то разработана конкретная методология, инструментарий и широкая практика осуществления такого, а у кого-то присутствуют только мысли, что такое может быть.