Теория адекватности. Поиск оснований. Часть I

И многое из подобного как-то работает, то есть воздействие на другой ум, возможно, как-то и происходит, например, через передачу ему и обычных историй, рассказов, мыслей, смыслов, звуков, образов, ну и через различные метаконструкции, ну или что-то другое. Или воздействие осуществляется через язык (мышление) в целом, через все то, что окружает и во что вовлечен этот присутствующий, и через обряды, культ, всеобщие практики включения, через образование, семью…, исторический процесс жизнедеятельности субъектии, через основания, Цель, «как надо», «зачем» и другое. Через особую «связь», которая в основании тоже может присутствовать как гипотеза, хотя и обсуждение такого может быть под запретом…

И прямое воздействие на «мозг», тело, психику – тоже что-то меняет, тут также можно говорить о физическом воздействии, о психотропных веществах и многом другом.

При этом различное, что может быть предположено в качестве бессознательного, тоже предполагает воздействие… И тут могут возникать мысли, что так как за явленным мышлением стоит бессознательное, то нужно создавать нечто, что будет направляться туда, в бессознательное, и с помощью этого можно контролировать сознательное. Тут даже может возникнуть отрасль, теория-практика, например особый психоанализ, который будет работать с этим. И такое «работать» может быть и лечением, и программированием, и внушением, и…, может применяться и для личностного роста, и для рекламы, и для других целей… Тут также могут быть мысли про воздействие на коллективное бессознательное, на толпу, через толпу, через машину пропаганды, массовые СМИ, массовые коммуникации, информационные инструменты, и группы влияния…, и…

Так что же существует точно? Или все присутствующее – это только гипотезы? Но, несмотря ни на что, предметы все же падают на землю, а значит, позитивная истина существует, и значит, что-то – гипотеза, а что-то – все же «есть». И «Я» тоже как-то «есть»! Так как «Я» в своем уме! Но все эти «есть» – они «есть», но о том, что же присутствует на самом деле – это ничего не говорит, никакое здравомыслие никак не позволяет обнаружить основания. И никакие «я мыслю», и это значит это «есть» как «быть» – это ничтожность. И яблоки, падающие на голову, тоже не позволяют обнаружить абсолютные основания.

Но если отринуть все гипотезы, все явленное конкретным разумом, и опять же «обратиться напрямую к мышлению», тогда всплывут только вопросы, вопросы… А в итоге окажется, что это конкретно предположенное – ничего не говорит о самом мышлении, или окажется, что это «вещь в себе», абстракция, выдумка, что-то тотально неизвестное. А с другой стороны – такое же непознаваемое, присутствующее в качестве мировоззренческих конструкций. И все «идеологии», как способы взять под контроль отдельное мышление, окажутся второсортным инструментом, выдумкой, которая как-то работает в виде чего-то, но чего? И все другие выявленные инструменты тоже работают, но почему и как, окончательно – это непонятность…, и в основании этого всего присутствуют только гипотезы, а не нечто более основательное.

И воздействие возможно не только на того, на кого воздействуют или пытаются воздействовать, но и на любую возможную часть, на гипотезу, но также и на того, кто стоит за ней, и на конкретный инструмент воздействия, на структуру, на субъект и субъектию в целом. То есть воздействию подвержена любая сформированная мысль, рассказ, любой, и не только тот, кому рассказывают, но и сам рассказчик. И кто-то может пересматривать гипотезы, или пересматривать рассказы от них, а если тот, кто охраняет те или иные гипотезы, почему-то умственно слаб, тогда и он станет игрушкой в руках тех, кто умеет работать с тонкостями, с тем, что не предполагает никаких явленных оснований… И когда защитник гипотез попробует защищаться на уровне «не пущу» или «запрещаю думать» – ему конец.

При этом любой присутствующий вовлечен в происходящее, в метарассказ, в совокупную историю-происходящее. И такая история, это совокупное включение (но во что и куда? Или в никуда?), в котором он играет (но что значит играет?) какую-то роль…, и такие размышления и являются тем воздействием на него, от которого он не может уйти… И он всегда является «воздействием на это происходящее» в том числе. И все его совокупное бытие (как происходящее с ним) – это и есть его карма, судьба, воплощение, от которого он может уйти только в каком-то сне. Но и то, что с ним происходит – это тоже сон, только наяву, и в этом сне присутствуют свои «грезы», присутствует всякое…, очень реальное…, пока ты в этой реальности…

В итоге, заметив потоки мыслей, можно ощутить туманное в этом всем. То есть все это и любое другое мышление – будет непрочным, производящим только какое-то мышление, и затем следующее, и…, и в нем не будет остановки. Но именно так и происходит мышление…(присутствие).