Теория четырех движений и всеобщих судеб. Проспект и анонс открытия

Брак выдуман точно в награду развратникам; чем распутнее мужчина, тем легче ему с помощью женитьбы достичь богатства и общественного почета. Так обстоит дело и с женщиной. Какие бы подлые интриги ни были пущены в ход в погоне за богатой партией, поскольку брак удался, вы становитесь святым, нежным супругом, образцом добродетели. Приобрести внезапно огромное состояние ценой эксплуатации юной девицы, трюк настолько легкий, что общественное мнение прощает все молодцу, обделавшему такое дельце. Все единогласно объявляют его добрым мужем, добрым сыном, добрым отцом, добрым братом, добрым зятем, добрым родственником, добрым другом, добрым соседом, добрым гражданином, добрым республиканцем. Таков ныне стиль апологетов. Хвалить – так хвалить с головы до пят, как в целом, так и в частностях. Аналогично в общественном мнении положение любого рыцаря наживы (chevalier d’industrie), сумевшего обзавестись крупной суммой денег. Богатый брак, как крещение – мгновенно искупает все содеянные грехи. Отцу и матери при цивилизации только и остается, что побуждать своих детей к составлению любой ценой богатой партии, поскольку брак, это – подлинное гражданское крещение, искупает всякий грех в глазах общественного мнения. Общество не столь снисходительно к другим выскочкам: оно в течение долгого времени напоминает им о мерзостях, приведших их к богатству.

Но на одного, ставшего счастливым благодаря женитьбе на богатой, сколько других находят в этих узах лишь вечную муку. Они-то нанимают, что в порабощении женщины мало радости для мужчин. Как глупо со стороны мужчин надевать на себя цепи, которые являются для них предметом ужаса, и какая скука ждет мужчину в этих узах за порабощение им женщины!

Если бы семейный быт и ограждал от некоторых неудобств холостяцкой жизни, положительного счастья в нем нет[60] даже в случае полного согласия меж супругами. Сойдись они характерами – ничто не помешало бы им жить вместе и при свободе любви и ином строе домашнего быта. Ознакомившись с новым домашним строем, читатель увидит, что брак не представляет ни единого шанса счастья.

Чтобы затушевать явное несоответствие брака страстям, философия проповедует фатализм; она уверяет, будто в земной жизни человеку суждено терпеть страдания, чему необходимо покориться, и т. д. Это – чушь; надо лишь выдумать новый строй домашнего быта, приноровленный к игре страстей, а этого до сих пор не искали и не предлагали. Несколькими строками ниже я выведу вас на этот путь и открою вам глаза на новый строй быта, открытие которого не представляет трудностей.

Еще о неудобствах разобщенных семейств и перманентного брака. Этот строй делает для нас совершенно недосягаемым положительное счастье и подлинные утехи: свободу любви, хороший стол, беззаботность и другие наслаждения, о которых цивилизованные не смеют и мечтать; философия приучила их считать жажду подлинных благ преступлением.

Несмотря на все ее старания склонить нас в пользу брака, как убеждают ребенка принять лекарство; несмотря на все эти льстивые и медоточивые уверения в блаженстве брака, мысль о браке ужасает мужчин, особенно в возрасте, способном рассуждать. Вероятно, эти узы весьма сомнительны, если мужчины заранее содрогаются при мысли о них. Я опускаю союзы между людьми богатыми; ведь все окрашено в розовый цвет в семье, которая с первых шагов располагает крупными доходами; супруг не торопится отказаться от своего гарема[61] и блюсти рабскую верность жене, неуклонно выполняя супружеские обязанности под угрозой очистить место заместителю и получить в награду сомнительных детей, которых он вынужден считать своими согласно закону: «pater est, quem justae nuptiae demonstrant», т. е. «подлинный отец есть тот, кто предназначен к этому браком». Этот закон, чудовищный в глазах мужчин, дает белолицей женщине право родить ребенка мулата при белолицем супруге. И это не единственная опасность брака; недаром мужчина видит в нем западню, своего рода убийственный прыжок. Прежде чем прыгнуть, он изощряется в коварстве и расчетливости. Что может быть смешнее его размышлений о способе приручить супругу и прочно околдовать ее моралью; любопытны эти холостяцкие разговоры с разбором по косточкам невест и ловушек, расставляемых отцами[62], стремящимися избавиться от дочерей. После всех этих рассуждений люди приходят к выводу о необходимости жениться на деньгах: если уж быть рогоносцем, то пусть, по крайней мере, будет приданое; за неудобство брака надо себя вознаградить. Так рассуждают мужчины, собираясь жениться; с такими мыслями заключают они эти священные узы, предвкушая восхваляемые философами прелести семьи.