Теория четырех движений и всеобщих судеб. Проспект и анонс открытия

Разумеется, в этой расчетливости столь же мало любви, как в семейном быту застольных утех. Богатые семьи живут хорошо, но их очень мало – в семь раз меньше, чем несчастных, которые прозябают, завидуя издали благосостоянию счастливцев. И, наконец, все они, как богатые, так и бедные, столь пресыщены однообразием жизни, что очертя голову набрасываются на наслаждения, связанные хотя бы и с большими издержками: посещают публичные места, спектакли, балы, кафе и т. д., оказывают широкое гостеприимство, если богаты, и попеременно угощают друг друга, если не хватает средств взять целиком на себя издержки, сопряженные с этими развлечениями.

Эти удовольствия, столь дорого стоящие нынче, станут доступны всем и каждому, и не будут требовать никаких расходов в седьмом периоде, некоторые установления которого я здесь охарактеризую. Это общество обеспечило бы каждому непрерывную смену пиршеств и застольных собеседников и ту непринужденность, которой нет и тени в ваших семейных трапезах с их натянутостью и тиранией предрассудков, пиршеств, чуждых даже того веселья, которое царит на пикниках и экскурсиях.

Но эти семейные пиршества, обесцвеченные смешением возрастов, неумелым подбором сотрапезников, утомительностью подготовки, даже это незавидное удовольствие, говорю я, доступно лишь богатым. А многие супруги за отсутствием достатка и вовсе лишены удовольствий, предоставлены междоусобицам, согласно поговорке: «Ослы дерутся, когда не хватает в яслях сена». А сколько семейств, несмотря на богатство, вечно враждуют, наподобие огромного большинства, озлобленного нищетой.

Бывают исключения: не только отдельные лица, но и иные нации легко несут ярмо брака; таковы немцы, чей терпеливый и флегматичный характер более соответствует супружескому рабству, чем легкомысленный и беспокойный характер француза. На эти исключения любят ссылаться в оправдание брака. Несомненно, брачные узы подойдут мужчине преклонных лет, которому надоела всеобщая распущенность. Допустим, что и супруга может найти для себя прелесть в общении такого человека и пренебречь для него вихрем большого света; но почему мужской пол приобретает эти мудрые наклонности лишь после 15–20-летнего жуирования[63]? Почему, уйдя от света, мужчина не берет себе в подруги женщину столь же зрелую и опытную? Почему в обмен на свою позднюю добродетель он ищет юной, девичьей? Не забавно ли, что, хвастаясь превосходством своего мужского разума над женским, он в то же время требует от девушки уже в 16 лет той рассудительности, которую сам он приобрел лишь в 30 или 40 лет, предварительно пресытившись развратом в лучшие годы жизни. Если к рассудительности мужчины шли путем утех, пусть не удивляются, что тем же путем идет и женщина.

Их семейная политика, построенная на верности молодой женщины, отнюдь не соответствует предначертаниям Бога: любовь молодых женщин к развлечениям и наслаждениям, – доказательство того, что Бог не предназначал их ни для брака, ни для семейной жизни, требующей любви к уединению. Мужчину ждет в семье несчастье, потому что он женится на молодой женщине, от природы не склонной к такому образу жизни.

В это дело впутываются философы: они обещают преобразовать страсти женщин, подавить природу[64]. Смехотворные претензии! Мы знаем, куда это ведет. В браке, как и при всяком ином договоре, неудача постигает человека, наиболее достойного счастливой участи; мужчина, достойный хорошей женщины, обычно встречает женщину легкомысленную и вероломную. Честность такого мужа становится источником его обмана ею: его легче, чем любого другого, обмануть маской стыдливости, невинности; философия своими нравоучениями старательно надевает эту маску на девушек, помогая им маскировать природу. Но вопреки всем системам моралистов, нет счастья в нашей семье. Против скуки семейной жизни протестуют все; сетуют на нее и мужчины; а ведь они сами писали законы и, казалось бы, должны были сообразовать их со своими интересами. Что же сказали бы женщины, будь у них право жаловаться? И что это за установление – столь утомительное для сильного пола и еще более утомительное для пола слабого, на которое не позволяют даже жаловаться?