Теория четырех движений и всеобщих судеб. Проспект и анонс открытия

Есть ли хотя бы тень справедливости в судьбе, которая выпала им на долю? Разве молодая девушка – не товар, выставленный на продажу для желающих приобрести ее в исключительную собственность? Не смехотворно ли ее согласие на брачные узы, не вынуждено ли оно тиранией предрассудков, осаждающих ее с детства? Ее стараются убедить, что цепи ее сотканы из цветов; но разве может она не понимать своего уничижения даже в странах, столь напичканных философией, как Англия, где мужчина вправе вести жену на рынок с веревкой на шее и отдать в качестве вьючного животного всякому, кто даст требуемую ему цену? В этом вопросе мы недалеко ушли от тех грубых веков, когда собор в Майнце[72] подлинный собор вандалов, обсуждал вопрос, имеет ли женщина душу. Утвердительное решение было принято большинством всего трех голосов. Английское законодательство, столь восхваляемое моралистами, наделяет мужчин правами, не менее унизительными для женского пола; таково право супруга требовать денежной компенсации от любовника своей жены. Во Франции рабство носит менее грубую форму, но, все же, это рабство. Там тоже молодые девушки томятся, хворают и умирают благодаря отсутствию союза, властно требуемого природой и запрещаемого предрассудком под угрозой позора до заключения торговой сделки на них. Это – показатель порабощения слабого пола, игнорирования воли природы и несправедливого отношения к женщине.

Опыт всех стран говорит о благотворном влиянии, которое имеет расширение женских прав[73]. Лучшими из наций всегда оказывались те, которые предоставляли женщинам максимум свободы; так было и у варваров, у диких, и у цивилизованных. Японцы – самые промышленные, самые храбрые и наиболее достойные уважения из варваров – наименее ревнивы и наиболее снисходительны к женщинам до такой степени, что китайские уроды (magots) ездят в Японию, чтобы там отдаваться любви, запрещаемой лицемерными обычаями их отечества.

Обитатели острова Таити в силу того же явления – лучшие из дикарей[74]; ни одно племя не развернуло до такой степени промышленного труда, учитывая незначительность ресурсов в данной стране. Французы, наименее придирчивые к женщинам, – наилучший народ из цивилизованных: эта нация наиболее гибка, и искусный государь может в короткий срок извлечь из нее максимум пользы по линии любой профессии; несмотря на такие недостатки, как фривольность, самомнение[75] и нечистоплотность, это – первая нация из цивилизованных хотя бы по своей гибкости – черте характера, обычно не свойственной варварам.

С другой стороны, самыми порочными нациями всегда оказывались те, которые сильнее всего порабощали женщин; китайцы; недаром они наиболее ревнивы и нетерпимы в делах любви. Из современных цивилизованных наименее снисходительны к слабому полу испанцы; недаром они отстали от других европейцев и не достигли блеска в науках и искусствах. Что касается диких племен, то изучение их показывает, что наиболее порочны из них те, кто хуже всего относится к слабому полу и у кого положение женщины наиболее тягостно.

Как общее правило, можно сказать: Социальный прогресс и смена периодов происходят на почве прогрессивного раскрепощения женщины, а регресс и упадок социального строя – на почве закрепощения женщины.

Есть и другие факторы, которые влияют на политические превращения, но, ни один из них не обусловливает столь быстрого прогресса или социального упадка, как изменение судьбы женщины. Я уже говорил, что вступление на путь гаремного затворничества в короткий срок сделало бы нас варварами, а открытие перед женщинами дверей гарема уже само по себе привело бы варваров к Цивилизации. Резюмируя вышеизложенное, можно сказать: расширение прав женщины – главный источник социального прогресса.

КОРРЕКТИВЫ, КОТОРЫЕ ПРИВЕЛИ БЫ В ШЕСТОЙ ПЕРИОД: СОВЕРШЕННОЛЕТИЕ ДЛЯ ЛЮБВИ, ЛЮБОВНЫЕ КОРПОРАЦИИ, ИХ РЕЗУЛЬТАТЫ[76]

V Совершеннолетие для любви

Величайшая беда для нашего земного шара – отсутствие среди цивилизованных государей хотя бы одного друга женщин, т. е. принца, справедливого к женщинам. Некоторые из них были галантны, но от галантности до справедливости еще далеко. Я намечу два мероприятия справедливого характера. Они, пожалуй, покажутся зачатками беспорядка, пока читатель не вникнет в их влияние.