Теория Фокса

— Для этого есть тест «Никто не смотрит», — сказал Джим. — Захотел бы ты эту вещь на необитаемом острове? Где некому её показать? Когда некого ею впечатлить, продемонстрировать статус? Если нет, то роскошь фальшивая.

— А настоящая?

— Время, любимые люди, любимое дело и дом с видом на море.

— Ха, и где же мой дом с видом на море? — ухмыльнулся Ли.

— Уверен, что с твоего балкона открывается неплохой вид на озеро Щуэн-у.

— Ты наблюдателен, — Ли улыбнулся, и его круглое лицо стало ещё чуть более круглым. — Что ещё? Расскажи… Расскажи, Джим.

— Ещё Планки одиноки. Они терпеть не могут имитаторов, бегут от них, как от огня. Рядом с ними приживаются лишь искатели истины, такие же, как они сами. А поскольку таких мало, то Планки одиноки. Ну, или кажутся такими. Ты очень одинок.

— Более, чем хотел бы… — прошептал Ли.

— Ты не принимаешь никаких наград. Тебя вообще мало интересует мнение окружающих, их признание.

— Ты тоже Планк? — спросил Ли.

— Я синтезатор. У меня нет собственных идей, я живу чужими.

— И когда ты находишь Планка, как ты убеждаешь его поделиться знаниями? Что ты даёшь взамен?

— Обычно… — Джим запнулся, — это происходит само по себе. Найдя благодарного слушателя, они рассказывают всё сами.

— Как интересно…

0 дней, 1 час, 59 минут.

Увидев, как таймер, мигнув, перевалил за двухчасовую отметку, Джим вдруг взорвался:

— Ли, к чему эти бесконечные вопросы! Умоляю, помоги!

— И что же ты ищешь сегодня? — спросил Ли, не меняя приветливого выражения.

— Собирается ли Китай продать американские казначейские облигации? — сказал он залпом.

— Это твоя работа? Твоё дело?

— Да!

— И зачем ты её делаешь?

Джим уже было хотел рассказать о Марии, как внезапно что-то его остановило. Предчувствие шевельнулось в нём.

— Деньги, — соврал Джим.

— Правда? И зачем тебе деньги? — Ли снова улыбнулся.

Его лицо по-прежнему было дружеским, но внутри у Джима уже вовсю гудел набат.

«Не так… Что-то здесь очень не так, Джим».

— Чтобы быть независимым, — снова соврал он.

— Так ли много денег нужно для независимости? Ты хочешь сказать, что у тебя их нет?

— Есть. Точнее, были. Их забрали люди, которые наняли меня.

— А-а-а, ну хоть что-то стало понятно. Но всё равно должно быть что-то ещё. Из-за чего твои нервы в таком расстройстве, Джим.

— С чего ты взял?

Постепенно Джим начал понимать, что его тревожило. Это не был типичный разговор с Планком. Это был допрос под прикрытием дружеской маски.

— Ну, это просто. Твои глаза, они дёргаются. Еле заметно, но дёргаются. Руки, посмотри на свои руки. Тебе стоит больших усилий не выдавать волнение. У меня руки дрожат от старости. Отчего же они дрожат у тебя? Так что, есть что-то ещё, Джим. — Он подул на чай и затем вдруг добавил: — Да, и почему ты кусал ногти?

— Многие кусают ногти, — неожиданно резко сказал Джим, посмотрев на свои руки. — Что в этом такого?

— Ну, не до такой степени. Ты на грани. — Джиму показалось, что Ли улыбнулся. — И это не из-за денег. Так в чём же дело? Будь открыт со мной.

— Ты пытаешься меня прочитать?

— Конечно. И что в этом такого? Моя очередь. Ты знаешь обо мне всё. Я же о тебе не знаю ничего. — Ли откинулся на стуле, его ноги скрещены. Он потянулся за салфеткой и громко высморкался. — Твои часы показывают час пятьдесят пять. Что случится потом?

Джим посмотрел на него в упор.

— Моя дочь умрёт.

Что-то неуловимое изменилось в его лице, но Джим не успел прочесть. Ли слегка наклонил голову, как если бы рассматривал его поверх несуществующих очков, оценивая.

— Она в заложниках?

— Да, — ответил Джим.

— Американцы или японцы?

Джим молча уставился на него. Становилось теплее. Но разговор уходил не в то русло — Ли быстро захватывал преимущество. Своими вопросами он препарировал Джима, как школьник лягушку. В попытке перетянуть инициативу на себя Джим решил идти напролом.

— Ли, скажи прямо, у тебя есть ответ? Собираются ли китайцы продавать облигации? Что такое Зоя, откуда она пришла? Кто её создал?

Ли обхватил чашку обеими руками. Казалось, что ответа не последует, как если бы вопросы ушли в песок. Ли погрузился в созерцание рисунка, который в холодном утреннем воздухе вырисовал пар. Затем он подул, и рисунок исчез.

— Да, — сказал он немного спустя. — У меня есть ответ на первый вопрос.

— И насколько ты в нём уверен?

— Уверен.

— Можешь ли ты мне сказать? — голос Джима задрожал.

— И что я получу взамен? — Он снова улыбнулся, но Джим увидел, что это была уже совсем другая улыбка. Улыбка не друга, а приёмщика в ломбарде.

«Маски сброшены!» — с ужасом понял Джим.

— Я дам тебе всё, что пожелаешь.

— Ну, — протянул Ли, — ты же не можешь рассчитывать получить ценное знание просто так, не предлагая ничего взамен. Мне нужно будет от тебя что-то существенное.

— Назови, что нужно, и я достану!

— Ты собиратель историй. Ну, так расскажи мне историю. Что-то, чего я не знаю. Расскажи, и я спасу твою дочь. Но это должно быть что-то важное. Что-то экстраординарное. Да, и ещё — ты первый. Ты должен рассказать свою историю первым, до того, как я помогу тебе, — сказал он с блуждающей улыбкой на губах, наслаждаясь ароматом чая.